Глава 6

Просторный зал ресторана "Алинея", находящийся в центре города, был украшен весь, с пола до потолка, в белоснежных тонах. Свадьба Адама Твайса, прославившегося своим гениальным раскрытием убийства Дамиана Вашингтона детектива, и певицы Агаты Стар, хоть и ударила обухом по голове, все же была событием ожидаемым. Первые числа октября и более менее хорошая погода, теплая, но сильно облачная и дождливая, встречала день их свадьбы. Агата еще одевалась, в примерочной свадебного зала. Она ходила по комнате, чьи окна выходили на самую оживленную улицу Чикаго и пыталась найти свой бордовый пеньюар. За ней носилась женщина-визажист, размахивая своими кисточками в воздухе и беспрестанно возмущаясь.

– Мисс Стар, остановитесь. Зачем вам этот пеньюар? Дайте докрасить вас!
– лепетала она с придыханием. Такая манера поведения была весьма органично смотрится вкупе с ее полной фигурой и лицом похожим на мордочку пекинеса.

Агата ничего не ответила и лишь потерла подбородок, погружаясь в свои мысли. Походив еще немного по комнате, Агата посмотрелась в зеркало и попыталась улыбнуться своему отражению. Хоть убей, она не помнила куда задевала этот пеньюар. Вероятно, кому-то отдала.

Белое платье шло ей по фигуре до самого пола. Белая плотная ткань была сверху обшита бежевой кисеей. Лямочки - просто чудо!
– были как белоснежные цветки вьющиеся по ее плечам. Шляпка-клош на волосах цвета спелой сливы, почти прятавшая их, тоже была обшита кисеей, а справа виднелся средней величины цветок с белоснежным пером. Кисейные перчатки шли до запястий, где на безымянном пальце виднелось золотое кольцо с бриллиантом. Кружевной зонтик послушно ждал своего выхода в углу.

Визажист докрасила глаза Агаты и протянула ей зонт.

– Идите, мисс Стар, - сказала она, складывая свои кисти в специальную сумочку, - Идите.

Да. Теодор не выдержал и не то, чтобы он просто пришел на свадьбу Агаты, нет. Он согласился даже быть ее "дружкой". Это весьма нестандартный подход к делу, но он хочет сделать все, чтобы она была счастлива. Его Агата. Эйко тоже была здесь в красивом светло-зеленом платье в пол, у которого декольте было обшито горным хрусталем, меняющим цвет на свету. Сам он был в подобии смокинга с ненавистной бабочкой на шее. А этот напыщенный хмырь Адам был в сером костюме. Страшнее жениха не сыскать. Что касается его примирения с Эйко... Ну, как сказать... С Эйко они еще не говорили о произошедшем. Просто все шло так же, как шло. Только без Агаты.

Торжество началось. Теодор вел невесту под руку, вместо отца. Она шла неспешно, оставляя после себя легкий, ненавязчивый, влюбляющий, аромат розы и герани. Играла музыка. Нет, не вальс Мендельсона. Какая-то классика... Фу! Классика! Подумаешь! Ни он сам, ни Агата не любили ее, они считали классику музыкой буржуев и лицемеров. А лицемерие - самая отвратительная черта в человеке.

Агата просто прекрасна сегодня. Он подвел ее к арке, где стоял представитель новомодной профессии, типа регистратора брака. Это был мужчина в белоснежном костюме и черной бабочке подобранной под цвет туфель, которые скрывала высокая стеклянная подставка для шкатулки с кольцами, накрытая скатертью из белого атласа. Он произносил свою речь, растягивая слова и наигранно улыбаясь во все тридцать два зуба. Адам нервничал. Агата была безразлична. Она теперь всегда такая в реальной жизни. Только на сцене она улыбается публике - широко и неискренне. Кажется, теперь пение ее не развлекает и не дает никакой радости. Тяжело быть человеком, которого она из себя слепила, и сама же разрушила, обнаружив, что под маской нет всего того, что она думала, там скрывается. Что в ней осталось? Кажется, что ничего. Но от этого он не перестал ее любить.

– Согласны ли вы, мистер Адам Твайс, взять в жены мисс Агату Стар?
– спросил мужчина-регистратор браков.

– Да, - приторно улыбнулся Адам, глядя на безразличную Агату.

– Согласны ли вы,...

– Стоять!
– закричала Эмилия Уильямс, вошедшая без приглашения, ведя за собой полицейского в красивой форме, держащего руку на сложенном в ремень пистолете.

Агата спокойно обернулась. В ее черных глазах, отражающей все, что происходит снаружи и таивших все, что происходит внутри, (вероятно потому, что внутри ничего и не происходит), не было ничего, кроме безразличия. Посмотрев на своего будущего мужа сквозь полуоткрытые глаза, составляющие часть ее рокового сценического образа, она спокойно спросила: