— Таков ее выбор, когда-то ты с ним смирился и принял.

— Да, она всегда была влюблена в работу.

— Ревнуешь? — поддразнил я отца.

Он улыбнулся:

— Отдохни, выглядишь отвратительно. И не мешало бы тебе отъесться, а то водные скоро за своего принимать начнут.

— Спасибо, польщен, — фыркнул я. Интересно, упоминание Вилас — аккуратный намек или в его словах нет подтекста? — Как раз думал лететь ли к тебе с отчетом, но раз мы оба здесь, можно обсудить сейчас.

— Нет, несколько часов ничего не решат. Дом — это наше гнездо, здесь не место работе и постороннему. Ты знаешь мое отношение к данному вопросу: только семья и личное пространство, свободное от прочего.

— Хорошо, понял. Тогда, в самом деле, залягу спать.

— Дай, я изучу бумаги, а завтра в Совете дополнишь своими выводами. — Я протянул ему папку с собранной за прошедшую неделю информацией. Глава взял ее, оценил толщину и хмыкнул: — Как всегда подошел к заданию более чем ответственно.

— По-другому не умею, — развел я руками.

— Не забывай о корнях, сын, — пробормотал отец и оставил меня наедине с тишиной и звездами.

Я покачал головой. Он тоже выглядел неважно, уставший. В глубине глаз поселилась странная то ли тоска, то ли ожидание неизбежного. Или это мое воображение готово видеть везде подвох? Но взгляд родителя точно изменился, в этом ошибиться было трудно. И ведь ни словом не обмолвился о завтрашней делегации демонов — а я и не собирался выказывать лишний интерес. В том, что Оливьеры и сами сообразят, где меня найти, я не сомневался, впрочем, как и в том, что отец присмотрит за ними. Его право: со стороны все будет выглядеть безобидно, а остальное еще нужно суметь доказать.

Следующий день я провел в ожидании, неизвестность терзала, вызывая раздражение. Чтобы отвлечься, я перетряхнул все шкафы в доме, повыкидывал старое барахло, навел порядок в кладовке. Хватался за любую работу, лишь бы отвлечься от ощущения будто бы застывшего времени. И если утренняя вылазка в Палату Старейшин скоротала половину дня, то после обеда я уже места себе не находил. Как и думал, сразу после отчета глава непрозрачно намекнул, что в Палате мне больше делать нечего. Я смиренно отбыл домой, где и устроил тотальный разбор и уборку, лишь бы не натворить глупостей. Когда оба дневных светила покинули пост и на небе расцвела алая полоска царицы ночи, мое терпение кончилось. Закрались подозрения, что я напрасно прождал столько часов.

Быть не может, чтобы отец не позволил демонам встречу со мной. Что тогда? В посольстве нет Оливьеров? Тоже небывалый случай, хоть кто-то да должен присутствовать. Ничего не случилось? Ну и что, это не повод меня игнорировать. К тому моменту как голова готова была лопнуть от вопросов и тревожных сомнений, в дверь наконец-то позвонили. Опрокидывая на ходу мебель, я кинулся открывать. Наверное, разочарование на моем лице отражалось уж слишком заметно, потому что Шениар поперхнулся тем, что жевал и, прокашлявшись, обвиняюще ткнул в меня пальцем.

— Распрекрасную нимфу ожидал увидеть? Чтоб тебя супруга после работы так привечала. Я, конечно, не мечта во плоти, но и не заслужил подобного радушия.

— Угомонись, — прошипел я. — Ты здесь ни при чем. Заходи.

Надувшись, Шен демонстративно вальяжно перешагнул порог дома.

— И все-таки нет у тебя совести, Акатоши. Вместо того чтобы ваять сейчас очередной шедевр, я мчусь сломя голову на другой конец города и наблюдаю твою недовольную моську. Оно мне вот надо, нет? — Друг уселся в кресло, закинул ногу на ногу и продолжил причитать: — Еще и с демонами вынужден общаться, мало того, впускать в свою святая святых. Кошмар вообще, и где, я спрашиваю, благодарность? Девица-то, может, и ничего, но ее сущность все портит — гадость какая. Как ты с ними…

— Где? — услышав ключевые слова и сообразив, что к чему, я встряхнул кривляющегося водного.

— Да тише ты, псих. Берлогу мою знаешь же? Туда и лети, а я пока домой вернусь, попытаюсь все же поработать. Потом найду вас, если не усну. Больные вы на всю голову, что ты, что демоница твоя припадочная, — бухтел Шениар уже у порога.

Значит, Лили. Я усмехнулся.

— Так и скажи, что сначала наскреб.

Шен обернулся и скривился:

— Не, ну а как я должен был реагировать на более чем странное появление в моем доме демоницы в разгар вдохновения? Ясно, что не обрадовался.

— Вот с этого и начинал бы. Теперь вы пришли к согласию?

Друг осторожно пощупал ребра.

— Вроде того, но с тебя ящик Лизарда, когда в Долине наступит покой и благодать.

— Ого. Куда тебе столько?

— Я с запасом. Чует мой хвост, это только начало злоключений.

Улыбка сползла с моих губ: боюсь, чутье друга не подводит. Заметив перемену в моем настроении, он кивнул своим мыслям:

— Ладно, до встречи. Осторожнее там, не разнесите мне берлогу, а то узнаете, где фэйри ночуют. — Шен многозначительно оскалился, потом махнул рукой на прощание и скрылся в ночи.

Я выждал еще пару часов для порядка: если Лили не пришла сама, значит, на то имелись причины. Игры в прятки вызывали отвращение и выглядели очень по-детски, но я уже не знал, откуда ждать угрозы. Насчет предусмотрительности и упрямства отца предпочитал не заблуждаться: лучше чувствовать себя глупо, чем в действительности оказаться в дураках. Сочтя, что уже можно, осторожно покинул дом и отправился в убежище друга. Там он скрывался ото всех в периоды накала страстей в своей жизни. Например, вселенское озарение, необъяснимая тоска, прощание с любовью очередной пылкой драконицы или нужда в философском уединении.