Маме эту новость я решила сообщить, когда она будет трезвой и с сухим лицом.

Забрасываю в рот очередную печеньку, запиваю диетической Колой и стоя у окна, наблюдаю, как дождь бросает в стекло свои острые стрелы.

«Что-то в школе тихо стало», — задумываюсь.

И это настораживает. Слишком тихо для той, кого по идее должны ежедневно упрекать за то, что она «америкоска», «принцесска», да и ещё и красивая, - что самое больше преступление!

Жанна и её куриная стайка подозрительно притихли: либо действительно от меня отстать решили, либо это просто затишье перед страшной бурей. И чутьё подсказывает мне, что более вероятен второй вариант.

Дождавшись пока дождь закончится, а мама отправится высыпаться, переодеваюсь в спортивный костюм и кеды, обматываюсь тёплым шарфом, куртку под горло застёгиваю и отправляюсь топать по лужам в направлении школы. У меня сегодня первое занятие по волейболу.

Понятия не имею, почему вторым пунктом выбрала волейбол. Ведь я всего пару раз играла в него с друзьями на пляже, и не сказать бы, что особо по мячику попадала. Скорее, это мячик попадал по мне. Наверное, рассчитываю на то, что удастся отсидеться на скамейке запасных, не привлекая к своей персоне особого внимания, а затем тихо-мирно отправиться домой.

Но перед этим у меня было ещё одно дело.

Кое-как, но вчера мне удалось добиться от своей погружённой в тяжелейшую депрессию матери написать расписку о том, что она даёт своё согласие на работу несовершеннолетней дочери в кафе. И теперь мне предстояло эту расписку отнести тому, кого больше всего на свете сейчас видеть не желаю, но при этом желудок тройное сальто совершает, стоит только подумать о предстоящей встрече.

Никогда в жизни подумать не могла, что такое возможно. Ненавидеть человека и одновременно его… Бррр… Нет, точно нет. За какие заслуги вообще? За то, что спас меня от ублюдков однажды? За то, что у него очаровательная улыбка и глаза, в которых можно утонуть? За тембр голоса, от которого мурашки нещадно бегут по коже? За то, что когда касается меня, готова продать душу дьяволу, лишь бы только не отпускал?.. За то, что пахнет от него так, что голова идёт кругом?.. За то, что даже фриком больше не кажется?

Да, но при всём при этом, он полный придурок! А это вполне способно перечеркнуть все выше перечисленные пункты.

Однако, так и не дойдя до дверей «Клевера», замираю на пешеходном переходе на противоположной от кафе стороне улицы и, игнорируя загоревшегося «зелёного человечка», наблюдаю, как у обочины останавливается чёрный мерседес S-класса. Прямо напротив входа в «Клевер». Из дорогущего авто с тонированными стёклами выходят двое в строгих костюмах и солнцезащитных очках, несмотря на то, что небо затянуто серыми тучами. Но… как известно, крутым и ночью солнце светит, а эти - что не вызывает сомнений, - безоговорочно крутые. А такие вообще есть в этом городе?..

И вот я уже собираюсь ступить на «зебру», как из авто на тротуар ступает ещё один человек и либо у меня галлюцинации, либо это действительно… Митя?

Одет, как обычно: синие джинсы, футболка, кожаная куртка нараспашку… И никаких солнцезащитных очков, славу Богу. Вот только вид у него какой-то уж больно мрачный. Я бы даже сказала – мрачно-раздражённый. А ещё будто бы злой немного.

Ветер шумит так громко, тревожа сухую листву на деревьях, что как ни прислушиваюсь, не могу понять, о чём у них идёт разговор. Зато вижу, как лицо Мити напрягается всё больше, а пальцы медленно сжимаются в кулаки.

— Я сказал – нет! — орёт вдруг так громко, что я от неожиданности на месте подпрыгиваю. Добавляет что-то ещё (думаю не очень цензурное) и, оставляя двух своих собеседников на тротуаре, хлопает позади себя дверью кафе.

— Вот тебе и приехали, — выдыхаю себе под нос, провожая взглядом отдаляющийся «Мерседес».

И что это было?

Можно было предвидеть, что на этот вопрос мне Выскочка не ответит. Глупо было вообще задавать ему этот вопрос – ещё больше рассердился! Буквально молнии в меня из глаз метать начал! Словно это я ему настроение испортила! Словно это к нему тех двух «Людей в чёрном» подослала!

Пф… бред вообще какой-то.

Прокляв меня одним только своим взглядом, хлопнул позади себя дверью для персонала и оставил меня посреди практически пустого зала кафе, с опущенными руками, в одной из которых держала расписку от матери, и таким чувством растерянности на душе, которого, кажется, не испытывала никогда прежде.

— Я-то ему что сделала? — спрашиваю у Алины, опустившись на один из барных стульев, и с унылым видом подпираю щеку ладонью.

Та снисходительно вздыхает и пытается улыбнуться мне, как можно ласковей и беззаботней, однако перемены и в её взгляде от моего внимания не ускользают.

— Прости его, — вздыхает, ставя передо мной чашку с чаем. — Он и на мне сорвался… Уверена, Митя и сам потом перед тобой извинится, просто… просто… — И замолчала.

— Просто, что? — я настроена решительно. — Кто это был? Что за терминаторы?

Выдержав паузу, и по второму кругу натирая до блеска одну и ту же тарелку, Алина всё же придвигается поближе и тихонько и коротко отвечает:

— Здание «Клевера» старое, место проходимое и выгодное, а земля дорогая. Понимаешь?.. Они уже не в первый раз приезжают.