Точно сошла с ума.

Два дня прошло с тех пор, как я «познакомилась» с его мамой. О, это было что-то. Я до сих пор в шоке! То, как она смотрела на меня, то как называла… И это завуч школы, в которой я собираюсь и дальше учиться?.. Да она же меня там живьём закопает!

Но больше всего в памяти отложилось то, что Выскочка за меня вступился. Клянусь, для меня это было большим потрясением, чем перекошенное лицо Мымры в дверях. Более того, Митя был так холоден с матерью, что практически приказал ей проваливать из кафе и больше никогда не переступать его порог. Тогда-то и поняла: не одна я считаю Раису Павловну Мымрой; грубо говоря, конечно, но всё же.

Глаза Мити казались бешеными, когда его мать пыталась отстоять свою позицию, заявляя, что имеет полное право на встречу с сыном и параллельно поливала помоями меня.

Меня он попросил уйти.

А мать попросил проваливать к чёрту.

И вот тогда он снова показался мне сущим дьяволом с перекошенным от ярости лицом и горящими, как два адских котла, глазами.

Ясность внесла Женя по дороге домой. Точнее, она не в курсе, что стало причиной разлада между Митей и его мамой, однако, рассказала о том, что и так известно всем жителям маленького городка.

Митя детдомовец. Родная мать оставила его в роддоме двадцать пять лет назад, а сама укатила туда, откуда приехала тайно рожать. Имя отца не сообщила, да и себя вроде бы не засветила. Зато новорождённому оставила имя и фамилию, а затем попрощалась. Так мальчика и назвали – Дмитрий Арчипов; отчество придумала соцслужба, зарегистрировав Александровичем. Быть усыновлённым сразу Мите не повезло, так что пятнадцать лет своей жизни он провёл в детском доме.

Пока однажды на горизонте не появилась Раиса Павловна и не забрала его к себе, оформив все права на опеку.

«Понятия не имею, почему она взяла из детского дома подростка, — добавила Женя заговорщическим шёпотом, словно все прохожие так и норовят нас подслушать. — Могла бы ребёнка и помладше взять».

«А своих детей у Мым… то есть, у Раисы Павловны нет»?

«Не-а, — пожала плечами Женя. — И мужа нет. Никого нет. Только Митя».

«Да и тот, смотрю, не особо рад такой мамаше».

«Это их дело. Может вообще из-за какой-нибудь мелочи поссорились».

«Что-то не похоже, — усмехнулась я. — Зато теперь понятно, почему он такой весь из себя правильный. Ха. С такой-то опекуншей».

«О, это он только сейчас таким стал».

«В смысле»? — тут же накинулась на Женю с вопросами, но та, к моему НЕ удивлению, оказалась не менее правильной, чем Выскочка! Буркнула что-то о том, что это не наше с ней дело и обсуждать Митю за спиной она не станет, это вроде как некрасиво и бесстыдно, а затем мило улыбнулась, попрощалась и свернула к своему дому.

И вот я уже вторые сутки не могу избавиться от навязчивой мысли, что хочу узнать о Выскочке больше. Гораздо больше. Вот только… он этого не допустит.

Решив, что пора бы заесть грусть чем-нибудь сладким, отправилась на кухню. Прошла мимо давящейся слезами и соплями мамы, которая в одно лицо оформляла бутылку с дешевым вином, устроив поминки по утраченной беззаботной жизни, вытащила из шкафчика пачку шоколадного печенья и вернулась к себе в комнату.

Мама второй день слезами умывается. И если честно, я уже не могу слушать её нытьё! Разве нытьём можно что-то исправить? Разве слезы способны превратиться в деньги, которых у нас почти не осталось?! Почему я должна быть взрослой, а она ребенком, рыдающим мне в грудь?!

Может, я тоже рыдать хочу?

Может, мне тоже плохо?

Может, мне сейчас как никогда раньше нужна мама?!..

Но… нет. Моя мама предпочла мне бутылку вина и сайты модных брендов, где можно посмотреть новые коллекции и страдальчески позавывать из-за того, что не может всё это приобрести.

Маму уволили с работы.

Ага.

Из парикмахерской, в которой она всего два дня проработала.

А ведь она даже никого не стригла! Так, отвечала на звонки, приносила кофе, записывала клиентов на время… Как можно было умудриться придавить дверью собачку владелицы парикмахерской?!..

Собачка жива.

А вот мама теперь пытается выжить и не сойти с ума от горя.

На вопрос «Сколько денег у нас осталось?», ничего не отвечает. А судя по брендовой косметике, что посылкой приехала к ней из Штатов, - ни фига у нас не осталось! Скоро будем землю есть и дождевой водой запивать.

А возможно, ещё и без крыши над головой останемся, ведь сегодня утром позвонила тётя Маша и, даже не поздоровавшись, сходу поставила в известность, что скоро конец месяца и нужно платить коммунальную плату. И раз уж квартиру эту она нам предоставила по доброте душевной (хотя, я больше чем уверена, что отец успел перевести ей деньги), то и платить коммуналку нам.