– Его надо забрать, – сказал Ларин. – Только… как? Я машину сегодня продал.

– Вы хотели везти его на машине?

– Ну не на метро же. Они в любом случае все перероют, даже если мы найдем люк и сбросим его туда, – отыщут рано или поздно. Нужно увезти его подальше.

– У тетки есть тачка, – сказал Скоков. – Не знаю откуда, старый Вольво-универсал восьмидесятых годов. Сама она никогда не ездила, стоит в гараже. Я даже заводил пару раз.

– Заводил? Значит, она на ходу?

– По идее да, из гаража я не выезжал.

– Если есть машина, нужно двигаться.

Скоков встал, подошел к пробоине в стене и вгляделся в сумерки.

– Кажется, тихо.

– Открывай дверь, идем.

Ларин встал, прошел в тот угол, где фонарь выхватил лучом грязный халат, снял его с гвоздя, вернулся и накрыл труп. Поднял сумку с деньгами, хотел достать пачки и переложить их в карманы, но вспомнил, что внутри сумки кровь.

Он свернул ее трубочкой, зажав подмышкой.

– Все, пойдем.

Оглядываясь и постоянно прислушиваясь, они шли друг за другом, пока не миновали проселок, потом бетонный забор с щелью, за ними – беспорядочные, уже начинающие распускаться кусты, две толстые ржавые железные трубы, идущие из одного конца пустыря в другой. Через десять минут ходьбы они вышли на асфальтированную дорогу.

– Метро там, – махнул рукой Скоков налево.

– В метро нельзя. Конечно, сейчас нас никто не ищет, но на ту же станцию мы точно не пойдем.

Решили пройти километра полтора пешком, потом остановили частника, доехали до школы. И только, когда они оказались у гаража, представляющего собой отдельное кирпичное строение на заднем дворе длинного складского комплекса, Ларин вдруг вспомнил, что… должна позвонить жена.

Он похлопал себя по карманам, проверил сумку, снова прошелся везде, где мог лежать его iPhone… телефон отсутствовал. Он его потерял. И скорее всего, это произошло на диване, когда он пытался уклониться от смертельной отвертки наркомана, – в тот момент телефон выскользнул из кармана куртки.

Господи, как они его не заметили, – подумал Скоков. – А если бы жена позвонила в тот момент, когда полицейские ходили вокруг бокса? Что, если они все-таки вернутся, вскроют дверь и… Не хотелось даже думать об этом.

Снова все проверил. Телефон мог выпасть в такси. Тогда не так страшно. Но рассчитывать на это не приходилось.

– Беги за ключами, – сказал он Скокову. – Кажется, я потерял сотовый. В будке.

Скоков обернулся, его лицо вытянулось.

С подсвеченного фасада дома напротив, с гигантского плаката на них смотрел небритый мужик, стоящий вполоборота. «Нас было девять, трое уже мертвы», – гласила надпись на уровне его плеча, «Я четвертый».

– Шутите? Он же мог…

– Знаю, что мог. Давай шустрее.

Скоков побежал в тот самый дом с рекламным плакатом. Ларин услышал, как хлопнула дверь подъезда.

Хороший дом, сталинский, – подумал он. Если бы не реклама. Реклама уродует красоту.

Скоков вернулся через пять минут, он что-то жевал. Ларин тут же почувствовал острый приступ голода. За сегодняшний день он практически ничего не ел.

– Сникерс будете? – протянул ему батончик Скоков. – Я только ими и питаюсь. Дома целый ящик.

Ларин взял батончик, подумал, что лишним точно не будет, неизвестно, что их ждет впереди. Они вернулись к гаражу. Скоков открыл ворота, включил свет.

Внутри, стояла пыльная темно-синяя Вольво, неизвестно какого года выпуска, на вид такая древняя, что вызывала, как хорошо сохранившийся пенсионер, почтительное восхищение.

Ларин сел за руль, проверил коробку передач, включил зажигание. Машина завелась с пол-оборота. Вот это да, – подумал он. Моя Пежо в три раза моложе и то, пожалуй, так не работала. Он ощутил мощное урчание двигателя объемом литра три. Откуда она у тетки, если та на ней не ездила?

Автоматически посмотрел на значок топлива. Почти полный бак. Перевел взгляд на Скокова.

Тот развел руками.

– Ладно. Я ее ремонтировал на досуге. И бензин я залил. Тетка тут не появлялась.

– Для гонок?

Он кивнул.

– Ага. Это Вольво 760 GLE восемьдесят второго года, американская модификация, шестицилиндровый, 2,8-литровый движок, до сотки разгоняется за восемь секунд! – его глаза загорелись.

Ошеломленный Ларин отпустил руль.

– Охренеть! Да это сам черт собственной персоной!

– В багажник влезает четыре мешка картошки, еще место остается.

– Значит, проблем не будет.

– Ага. Я возьму на всякий случай.

– Что?

– Мешки.

Ларин смотрел на себя, слышал собственный голос и никак не мог понять, – тот ли это Ларин, что отвозил жену в роддом, или это какой-то другой парень? Как много событий может вместить в себя всего полдня.

Он выехал из гаража, дождался пока Скоков закроет двери и сядет на переднее сиденье.

– Пристегнись.