Эскалация войны породила такие зверства, каких Европа не видела с конца Второй мировой войны, как, например, массовые казни, проводившиеся сербской армией в Сребренице, взволновавшие западное общественное мнение. Обеспокоенный возможными осложнениями советник по национальной безопасности Клинтона откровенно предостерег своего шефа (по информации журналиста Роберта Вудворда), что «слабая и беспорядочная стратегия в Боснии становится раковой опухолью всей внешней политики Клинтона, разрастаясь и пожирая всяческое доверие к ней». Вскоре колебания Америки и разногласия среди западных держав были преодолены – частично благодаря усилиям по укреплению Атлантического альянса, расширению НАТО и росту Европейского союза, создавшим благоприятную атмосферу для образования единой общей позиции.

Несмотря на резкие протесты России и сохранявшуюся безучастность некоторых европейских союзников, короткая, но интенсивная воздушная кампания НАТО против сил, поддерживаемых Сербией, привела к прекращению военных действий. Далее, в конце 1995 года, последовала мирная конференция в Дейтоне (штат Огайо), символически отразившая центральную роль Америки в урегулировании кризиса. Однако резолюция конференции не ознаменовала конец насилия, которое вскоре вспыхнуло вновь – на этот раз в Косово, части бывшей Югославии, населенной в основном албанцами. Сербская политика этнических чисток, направленная против албанского большинства в Косово и рассчитанная на упрочение национальной консолидации Сербии, снова вызвала массовые убийства гражданского населения и изгнание людей с мест их постоянного проживания.

На этот раз Соединенные Штаты действовали более решительно, и госсекретарь Олбрайт приняла на себя ведущую роль, выступая от имени правительства Соединенных Штатов. Она активно использовала политический момент, созданный расширением НАТО, для формирования политической коалиции, поставившей Сербию перед четким выбором: либо уйти из Косово, либо быть из него изгнанной. При единой позиции Америки и Европы длительные бомбардировки нанесли серьезный ущерб инфраструктуре Сербии (включая ее столицу), пока экспедиционный корпус НАТО формировался в Албании и Греции, готовясь к решающим наземным операциям.

Россия, резко возражавшая против этой акции, в последнюю минуту пыталась принять участие в урегулировании конфликта и направила небольшое военное подразделение в аэропорт столицы Косово Приштину, возможно надеясь сохранить часть территории Косово для Сербии или создать в Косово отдельную чисто российскую зону оккупации. Но благодаря политической решимости НАТО из этой попытки ничего не вышло. Политика расширения и усиления Атлантического сообщества, таким образом, подтвердила свою эффективность, и заключительная фаза югославского кризиса разрешилась к середине 1999 года на условиях Запада и под американским руководством. Сербия была вынуждена оставить Косово.

Решение Клинтона послать в Боснию войска вопреки резолюции, внесенной в Конгресс республиканцами, а затем снова применить силу, чтобы вынудить Сербию уйти из Косово, имело ключевое значение для стабилизации в бывшей Югославии. Оно также упрочило успешное американо-европейское сотрудничество в проведении совместных операций по обеспечению безопасности. В 2004 году, после ухода Клинтона с поста президента, возглавляемые Америкой Вооруженные силы НАТО в Боснии были преобразованы в европейские силы, что свидетельствовало об укреплении трансатлантических связей.

Но на фоне напряженности, уже возникшей из-за расширения НАТО, политика Клинтона в отношении самой России была осложнена вследствие югославского кризиса. Как и его предшественник, Клинтон придавал очень большое значение своим личным отношениям с Ельциным, которого он горячо одобрял и превозносил публично как убежденного демократа. Принимая во внимание политическую неразбериху в России, затяжной спад ее экономики и ее финансовый кризис, имело смысл поддерживать лидера, который открыто отрекся от имперского прошлого России и декларировал свою приверженность демократии. К тому же экономическая и финансовая помощь стала компенсацией России за унизительную потерю власти над Центральной Европой.

Клинтон и его главные советники по России считали полное и всестороннее примирение между Америкой и Россией своей главной стратегической целью. Но жестокий финансовый кризис 1998 года обнажил внутренний конфликт между беззастенчиво самообогащающимися экономическими реформаторами (и их различными американскими партнерами) и возмущенным этим российским населением, резко обнищавшим из-за затянувшегося финансового потрясения. Попытка Международного валютного фонда, управляемого Соединенными Штатами, помочь России преодолеть крах ее финансовой структуры в основном свелась к бегству западных инвесторов и спекулянтов. Все это вызвало серьезный сдвиг в психологии и сознании русского народа в сторону самодостаточного экономического национализма и привело к дискредитации ельцинского режима.

Но самой горькой пилюлей для Кремля стала независимость государств, бывших частью имперской России задолго до революции 1917 года. Особенно болезненной для Москвы была американская поддержка независимости Украины, поскольку без Украины Россия не могла бы надеяться на восстановление славянской империи. В данный момент, однако, Россия мало что могла бы сделать для решения этой проблемы. Иначе обстояло дело в Чечне. Эта небольшая нерусская народность, живущая на Центральном Кавказе, была покорена давно, но настойчиво стремилась к свободе. В 1944 году Сталин депортировал почти все население Чечни в Казахстан, где половина его погибла. До 1960-х годов им не разрешали вернуться в родные места. Вскоре после того как в 1991 году Советский Союз прекратил свое существование, чеченцы объявили о национальной независимости.