Сражающихся окружает отряд разносортных бойцов. За дуэлью наблюдают парни с луками и арбалетами, мечники, ребята в балахонах и парочка странных типов, определить класс которых, сходу не получилось. Пати молча смотрит за происходящим, и только мужик с двумя подбородками, что стоит, опершись спиной о дерево, позволяет себе неразборчивые реплики. Судя по тяжелому дыханию и раскрасневшемуся лицу, он сражался до рубящихся горцев, а точнее – оборонялся. Его не маленькое тело прячется в железном панцире толщиной полсантиметра, такая броня явно используется танками, вот только находится в состоянии далеком от идеала: глубокие борозды царапин, ржавчина и пара сквозных дырок.

Танец несущих смерть лезвий замедляется, сокращается частота ударов. Боец с красной повязкой поверх шлема оступается, заваливает корпус. Единственной совершенной ошибки оказывается достаточно, чтобы выполнить успешную атаку. Мощный удар сверху окончательно ломает равновесие, толчок ногой в бедро валит на землю, замах, напоминающий подготовку к удару в гольфе, разгоняет меч до сумасшедшей скорости.

ХЫДЫЖ! Лезвие врезается в нагрудник. Огненная вспышка освещает поляну, будто взорвавшийся коктейль Молотова, по лицу прокатывается жар. Пропустившего удар подбрасывает на высоту двух этажей, полет останавливает дубовый ствол. Тело гнется в позвоночнике под скрежет доспехов.

– Молодец! – мужик в оранжевой шапке из лисьей шкуры хлопает в ладоши. – Ученик превзошел учителя! Лука, помоги!

Пацан в кедах, зауженных штанах и черной байке идет к корчащемуся от боли. Вытягивает вперед руки. Тонкие пальцы извиваются, будто дрейфующие на волнах водоросли. Если бы не увидел синюю и густую, будто мед, энергию, подумал бы, что парень пытается скатать оставшееся между пальцами тесто. Лепит что-то похожее на снежный комок и запускает в щель между обгоревшим наплечником и нагрудником. Мимика потерпевшего выражает благодарность, отступает боль, и боец блаженно раскидывается на земле.

– Погранец, почему так долго?!

– Зашел слишком далеко, – обнимает соратника. – Просрал много времени, чтобы возвращаться в пустую. В конце концов, нашел.

– И кто это? – мужик переключает внимание.

– Его зовут Мирон, – снюхивает горочку табака с кисти. – Вированым был, а потом отмылся!

– Неужели? – протягивает руку. – Олег Рудный – клан-лидер партизанского направления.

– Приятно, – жму холодную и хрупкую кисть.

– Продолжаем со стрелами! Заканчиваем физухой! – дружеский голос сменяется командным баритоном, а затем снова обретает ноты спокойствия. – Пойдем, Мирон. Расскажешь, как это было.

Следую за раскачивающимся лисьим хвостом на спине Олега и буквально на каждом шагу оборачиваюсь к тренировочной поляне. За мной разворачивается любопытнейшее действие: лучники выстраиваются напротив вооруженного двумя мечами игрока, приготавливаются к стрельбе. Скрестив мечи на высоте груди, камикадзе покорно ждет. За несколько секунд до того, как тропинка свернула в слепую зону, вижу мелькающие со скоростью блендера мечи и рассыпающиеся в щепки стрелы...

Рудный вытаскивает из меня детали, будто собирается составить протокол. Обсуждается каждый шаг, поступок, мотив, причина и следствие. При разговоре присутствует и Погранец, но, судя по безразличному виду, слушать историю второй раз – не интересно. Разведчик сидит у выхода и теребит край палатки.

Жилищные условия пати-лидера оставляют желать лучшего. Палатка представляет собой минимальный набор удобств для существования в полевых условиях: спальный мешок, раскладной алюминиевый стол со стулом, печка-буржуйка и керосиновая лампа, что болтается под брезентовым потолком. Даже гостевой дом в учебке – номер-люкс, по сравнению с палаткой.

Харизматичный парень с маленьким носом и светлой растительностью на лице располагает информацией о всех более или менее значимых лидерах в нашей локации, включая Руса, Тубу, Якуша и Гуся. В подаче и манере разговора слышу оппозиционный фон. Затрагивая вещи, касающиеся животной корысти стоящих у власти, Рудный, сам того не желая, скатывается к пропаганде революции. Я, скорее, соглашаюсь с ним, чем спорю.

Отбившись от града вопросов, перехожу в наступление:

– А, кто ВЫ такие? Чего добиваетесь?

– Мы с Погранцом были членами Питерского клана. Глядя на то, как Гусь и его команда разваливают климат макроэкономики и выходят из борьбы за лидирующие позиции в рейтинге, я понял, что мне среди них не место, Вася меня поддержал, – Олег кивает в сторону Погранца. – Мы ушли. Планировали совершить путешествие в пару сотен километров, посмотреть на другие земли, найти поселение и организовать клан, но задержались. Может и зря пешком не ушли...

– Угу, – мычит Погранец.

– Нам нужна была лошадь, но заливать свои сто пятьдесят кусков – совсем не прикольно. Решили заработать. Обосновались в лесу, основными видами промысла стали: охота на медведей и рейды в логово гноллов. Шкуры и поднятый лут сливали на рынке в Питере. С каждым следующим походом в этот обитель коррупции и кидалова, моя злость увеличивалась в геометрической прогрессии. Я вскипал от негодования, слушая новые фишки ублюдского Гуся: налоги на дорогой шмот, запрет на кости и карты, монетизация прокачки, изгнания непокладистых и так далее, – Рудный переводит дыхание.