Трубадур все играл и играл, я заметила, что в окне мелькнул огонек свечи. Наверняка кто-то из девушек. Интересно, кому из них предназначалась мелодия. То, что мужчина в маске играл одной из них, не подлежало сомнению: ко мне он стоял почти спиной, разноцветное перо на его берете колыхалось в такт музыке. Я усмехнулась: Боно! Ну конечно, художник решил с пользой провести остаток ночи. Я облокотилась на перила, с интересом наблюдая за художником.

Послышались шаги, затем шорох веток, и худенькая фигурка выскользнула к музыканту. Я ахнула от неожиданности: Джемма! Легкий поцелуй, торопливый шепот, девушка испуганно посмотрела по сторонам, ее поклонник беззвучно засмеялся. Я слегка насторожилась. Боно смеялся абсолютно по-другому.

Джемма вновь заговорила, теперь уже громче, словно пытаясь подбодрить саму себя. До меня долетали отдельные слова, понять смысл разговора было невозможно. Мужчина обнял ее, пытаясь поцелуем заглушить сомнения. Его рука скользнула по спине девушки, и я вдруг поняла, что я видела этого мужчину. В памяти сразу же всплыл темный дом, запертые ставни, узкая полоска света и рука, сжимающая шпагу.

Я отшатнулась от перил. Именно этот человек напал на меня в клирахе. Сомнений быть не могло. Вот почему он показался мне знакомым. Первый порыв был поднять шум, но я тут же поняла, что это – плохая идея. Человек в маске оказался во внутреннем дворе, значит, это кто-то из окружения принца, либо… либо сам принц. Я не сбрасывала со счетов Козимо, который мог быть недоволен результатом мирных переговоров. Что я могу предъявить ему? Даже обвинение в соблазнении невинной девушки было весьма спорным: одетые, во дворе, куда выходили окна спален…

Я вновь подошла к краю балкона, они все еще были там. Мне казалось, что мое сердце стучит очень громко, и я не сразу поняла, о чем они говорят. Джемма отнекивалась, а человек в маске что-то шептал ей, стараясь убедить. Наконец он протянул девушке пузырек, она нерешительно взяла его и спрятала в складках юбки.

Я невольно напряглась, затем зашла в комнату, накинула на себя первое, что попалось под руку, кажется, это был парчовый халат, и вышла из спальни. Прошла сквозь анфиладу комнат и появилась на лестничной площадке как раз в тот момент, когда худенькая фигурка почти беззвучно поднималась к себе в комнату. При виде меня Джемма вскрикнула. Пузырек выскользнул из рук и разбился. Я с сожалением посмотрела на жидкость, стекавшую по ступням. Теперь уже не узнать, что там было. Что-то подсказывало мне, что это отнюдь не обычное снотворное, и что, приняв его, можно уже и не проснутся.

– Джемма? – как бы ни было противно и страшно, пришлось изобразить удивление и некую дружелюбность, - Что ты здесь делаешь?

– Я… - она замялась, - Я… я не могла уснуть и пошла взять сонное зелье…

Она беспомощно посмотрела на меня, ожидая, что ее уличат во лжи. Мне стоило большого труда сохранить спокойное выражение лица.

– Неужели? – только и спросила я, - Из-за меня ты разбила его?

– Да…то есть, нет! Не спрашивайте меня! – она подхватила юбки, намереваясь бежать, я успела схватить ее за руку:

– Джемма, что с тобой? Тебе кто-то угрожает?

Она затравлено посмотрела на меня, мне показалось, что в ее глазах блестели слезы.

– Не спрашивайте меня! – взмолилась девушка, - Не спрашивайте ни о чем!!! Ах, зачем вы только вернулись!

Пользуясь моей растерянностью, она выскользнула и со всех ног побежала наверх.

Я проводила ее задумчивым взглядом, но догонять не стала. Слова Джеммы говорили о том, что она знала что-то, что не знали другие. Карисса вернулась. Значит… я замерла, осенённая догадкой, значит, принцесса действительно сбежала. И, судя по неосторожным словам, Джемма об этом знала. «Малышка Джемма так отзывчива!» - в памяти сразу же всплыла фраза, сказанная днем Бьянкой. Я прикусила губу, как делала в минуты очень усердных вычислений. Пока что вопросов было больше, чем ответов. Самое главное, мне предстояло понять, насколько в этом замешаны и Козимо, и сам Рой. И - кому из них можно доверять.

Глава 9

Утром я проснулась очень рано и долго смотрела на балдахин, размышляя, стоит ли терпеть этот пылесборник или приказать его снять, но в результате решила, что лучше оставить. Кулон действовал и ночью, во сне давая мне необходимую информацию о Риччионе и Лагомбардии.

Так что, проснувшись, я знала, что Карисса была младшей дочерью в семье. Козимо – старшим и единственным сыном, наследником, рождение которого сильно пошатнуло надежды Джованио Риччионе. Еще две сестры принцессы давно были замужем.

Делрой Алайстер, сын д’ореза Лагомбардии и единственный ребенок графа Алайстера, в свое время, следуя давней традиции, воспитывался в Риччионе и был закадычным приятелем Козимо. Во всяком случае, они вместе придумывали различные шутки и вместе получали за них наказание. Рой пробыл в Риччионе достаточно долго, пока не поссорился с отцом, после чего уехал в Лаччио. Там он провел несколько лет почти в нищете, пытаясь стать художником.

После смерти отца Рой незамедлительно вернулся в Лагомбардию, но, поскольку законы республики строго настрого запрещали сыну наследовать должность правителя, д’орезом был избран семидесятидвухлетний старик, который, подстрекаемый пастырями из Лаччио начал войну против соседей. Отец Козимо и Кариссы с удовольствием принял вызов, надеясь таким образом за счет контрибуций поправить дела в дырявой казне. К тому времени жена правителя Риччионе умерла от лихорадки, и соседей уже не сдерживало никакое родство.

Война велась с переменным успехом и напоминала, скорее, партизанские стычки: то одни, то другие вторгались на приграничные территории противника, грабили дома и уводили скот. В результате за несколько лет оба берега реки опустели.

Затем д’орез таинственным образом умер. Принц Риччионе, используя неразбериху, царившую на тот момент в совете Лагомбардии, вторгся на территорию противника, намереваясь испытать новое магическое оружие, но на тот момент граф Делрой Алайстер уже утвердил свои позиции в Лагомбардии, восстановил величие древнего рода и возглавил Совет Десяти – фактически правящий орган республики. Д’орезом был избран Лоренцио Гаудани – один из друзей графа, подчинявшийся ему безоговорочно.