Мурмин яростно выдохнул.

– Из- за этого я чуть не потерял место в страже! Я пил почти два месяца, пытаясь... Пытаясь...- Забыть, как ты, сукин сын, ушёл из жизни, так и не отдав то, что должен мне.

– Я знаю, Мурмин,- Баэльт уставился себе под ноги.- Я хотел поговорить об этом потом. Я устроил, чтобы тебя не выкинули. И... Ну, записи. Ты понял.

Записи. Которые следовало в случае смерти Мрачноглаза отдать Мурмину.

– Что - записи?

– Это мой прощальный подарок. Твоё юстициарство. Я думал - если убьют, что бы...- Баэльт неопределённо махнул рукой.- Я не хотел оставлять тебя ни с чем. Идём, поговорим по дороге.

Мурмин ошалело кивнул и двинулся вслед за Мрачноглазом. Стражники- сопровождающие - тоже, демонстративно ругаясь.

– Понимаешь,- Мрачноглаз осёкся и замолчал, пропуская мимо группу встревоженных горожан,- я два месяца лежал и думал. О всём, что сделал, чего мог бы не делать и чего не сделал. И... Вот. Я упросил Эрнеста сделать тебя юстициаром. Ты ведь всегда мечтал об этом.

– Но не теперь,- проклятье, как всё сложно!- Я же стал поэтом. Меня уважали люди, я стал известен.

– Я знаю. Мне приносили твои стихи. И листовки. Но теперь ты будешь делать этот город лучше самым,- Мрачноглаз усмехнулся,- эффективным способом. Да и писать тебе никто не запрещал, верно?

– Верно,- Мурмин непонимающе нахмурился.- Выходит, моё место в страже, мой юстициарский амулет - это всё ты?

– Нет, прекрати. Ты сам их заслужил. А я помог тебя заметить.

Оба они знали, что это не так.

– И не думай об этом больше. Послушай меня, дружище. В этом городе мало кто заслужил эту честь больше тебя. Эти амулеты ковались для таких, как ты. Добрых, несгибаемых и упрямых в желании сделать всё так, чтобы всем было хорошо,- голос Мрачноглаза хоть и продолжал скрежетать, всё же звучал... Мягче.- Это меньшее, что я могу сделать для тебя. Дать тебе хотя бы то, что причитается.

Мурмин быстро кивнул. Демоны раздери... Он должен ему большее, в сто раз большее, но...

– Я должен тебе в сто раз большее, я понимаю,- Мурмин едва не споткнулся, уставившись на Баэльта.- Но я попытаюсь всё исправить.

Ничего он не сможет исправить. Как? Воскресит Тишаю и вернёт её к нему? Может, заставит Каэрту полюбить его, Мурмина?

Нет, конечно нет.

Но то, что он понимает это и пытается исправить...

Мурмин вздохнул. Его отец всегда говорил - терять друзей больно, но иногда терять врага бывает больнее.

– Ты хотя бы попробуешь простить меня, дружище?- в голосе - настоящая мольба.

– Попробую,- пообещал Мурмин. Он знал - Мрачноглаз большего и не попросит.

Он и не просил.

И за это Мурмину хотелось размозжить его голову о камни мостовой.

Они шли в самый центр, в самое сердце Веспрема. Площадь Торгового Третьего Совета. Дом Справедливости. Торговые палаты. И всё вокруг заполнено стражей.

Мрачные и нервные сержанты орали на рядовых, рядовые шпяныли горожан, горожане, толкаясь и оскорбляя друг друга, убирались прочь с площади. Рынок опустел. Лишь позвякивание доспехов, вопли командиров и грохот доспехов. Тусклый блеск металла под дождём. Ареол капель над толпой стражи.

– Баэльт,- наконец, вопрос созрел в голове.- Ты действительно считаешь, что я могу помочь этому городу?

– Нет, Мурмин. Считать - это одно. А я готов ставить на это свой второй глаз.

Мурмин кивнул. Благодарно.

Он не особо обольщался. Но сейчас ему было нужно это. Что будет дальше - это другой вопрос. Но сейчас ему нужно работать.

Хотя он с удовольствием поспал бы. Проклятье. Сколько дней он не спал?..

Массивные двери Дома Справедливости проступили перед ними из толпы. По бокам- гвардейцы. Стоят, понуро опустив головы, будто не защищает город от преступности, а просит милостыню.

– Стоять! Господин Эрнест не прини... Мрачноглаз?!- один из гвардейцев, рябой, вытаращился на них.

И по площади будто бы пролетела волна. Волна изумления. Волна роптания и шепотков.

Лишь на самом краю продолжали кричать приказания, пытаясь создать видимость управления.

– Ну, похоже на то,- мрачно проговорил Баэльт, слегка приподнимая шляпу.

Ропот начал подниматься, превращаясь в гомон и едва ли не крик.

Баэльт беспомощно глянул на Мурмина, и тот ободряюще кивнул ему.

– Мрачноглаз!- крикнул кто- то из глубины толпы стражи, и Мурмин криво усмехнулся.

– Собственной персоной - Баэльт Эриэрн!- взревел нидринг, пихая в бок Баэльта.- Помаши им! Живо!

Баэльт с вялой улыбкой помахал.

А через миг площадь взорвалась криками. Все визжали, кричали, улюлюкали.

Мурмин устало вздохнул. Боги. Ему такое и не снилось. Но почему он не чувствует ни зависти, ни злости, ни обиды?

Просто спокойствие. Будто бы всё, наконец, стало на места. Его ждали мелкие преступники, контрабанда, съёмная комната и вопрос - с кем забывать Каэрту?