– Исполню в лучшем виде, - приподнял бровь Эрдан.

Его величество довольно кивнул.

Труд и самоотверженность цетры достойны награды. Не сдалась, рискнула и попала точно в цель. Угадала настроение сиятельного Стасгарда, которому наскучили одинаковые красавицы. Умница, что ещё добавить.

– Но это не главное, для чего я тебя пригласил, - Растан отодвинул пластину, - ходят слухи, что во дворец проникли шпионы заговорщиков. И, если об этом узнал даже я, то ситуация выходит из-под контроля.

– Откуда такая информация?

– Неважно. Делай, что хочешь, но отыщи чужаков. Подними всю тайную канцелярию, проверь всех комиссаров, слуг и остальных, но до конца семерики назови имена. Иначе отошлю в беднейшее графство, где требуется наместник. Понятно?

– Да, Ваше величество.

***

Саша едва ли спала той ночью. Помнила о словах близнеца Его величества и боялась опоздать, то и дело посматривая на часы-календарь. Тяжёлая, на вид, вмонтированная в стену пластина мало напоминала знакомые для Глебовой печатные издания. Одиннадцать чисел в пяти строках обозначали дни, выше серебряная вязь отделяла ряд из семи камней, над которыми мерцали ярко-сиреневые цифры - минуты и часы. Каорри строго-настрого запретили трогать механизм и не потрудились объяснить принцип работы. Переглянулись, дескать, как можно не знать подобных элементарностей?

Из обрывков фраз, что дерья услышала в кухонном флигеле, выстроилась картина: Карвахен не ведал холодов. Слуги твердили, что «снег сыплет высоко в горах, где уважающим себя каорри нечего делать», а нынешняя семерика, на календаре отмеченная изумрудом, «щедра на грозы вместо солнца, и скоро столица оглохнет от вечного грохота». Вчерашняя непогода - начало в веренице пасмурных дней.

За окном ветер трепетал акации, и сквозь щели в занавесках ветви отбрасывали причудливые тени. Мерещились крылья фантастических птиц, парящих в небе и ожидающих, когда садовники наполнят прикреплённые к вольеру кормушки. Впрочем, кто знал, что за существа обитают в загадочном государстве? В парке - тишь да гладь, но за границей из мраморных плит, подобных щиткам на панцире черепахи, скрывался неизведанный мир. Спрятаться от возможных тягот или познать родину мамы - Саша не знала, как разрубить гордиев узел. Не знала и всеми силами старалась отложить трудный выбор. Вернуться домой и забыть Карвахен, как страшный сон, или...

Переговорная пластина засветилась:

– Через десять минут вы должны быть на главной аллее.

Над «или» Глебова подумает позже.

Спустя указанное время дерья остановилась около высаженных в ряд калл. Один к одному, бело-зелёные кустики смотрели на брусчатку и покачивались на ветру, словно приветствовали шедших каорри.

Особенно низкого «поклона» удостоился Стеллан орд Стасгард. Оглядев мешковатый комбинезон, мужчина приподнял бровь, но промолчал. В отличие от господ, прислуга носила два наряда: рабочий и праздничный. Второй обязали беречь, посему в неизвестное путешествие садовница отправилась в первом. Оставила перчатки, отстегнула пояс с инструментами да сменила сапоги на некое подобие кожаных кроссовок, которые отыскала в чулане флигеля. Лишние для других, полезные для неё.

– Пойдёмте.

Младший брат Его величества направился в сторону ограды. Не вызвал «ступеньку», значит, путь вёл за пределы дворца. Похоже, «или» наступило раньше, чем планировала последняя из рода Васперити.

Около пилонов поджидал старший садовник и держал поводья двух существ, отдалённо похожих на лошадей. Вороные кони яростно крошили мрамор серебряными копытами и разминали кожистые, как у летучей мыши, крылья. Острые, будто наконечники копья, костяные наросты венчали края. Багровый цвет подсказывал Саше, что это не украшение, а опасное оружие, способное пронзить врага в воздушном бою.

Кроваво-красные глаза пробирали душу, словно кони унаследовали способность у хозяев.

Только не это!

Глебова попятилась:

– Я на нём не поеду! Нет!

– Почему?

– Высоты боюсь!

– Есть что-то, чего вы не боитесь?
– каорри проверял упряжь. Ниже стремян крепились объёмные кожаные складки с металлическими ножнами. Неужели для крыльев?

Первой мыслью было сбежать. Выставить себя на посмешище и схлопотать наказание, но не подниматься в заоблачные дали.

– Я не смогу!

– Перестаньте вести себя, как капризный ребёнок, - в голосе младшего Стасгарда слышалось недовольство, - либо вы сами забираетесь в седло, либо я обездвижу и посажу насильно. Выбор за вами.

Стук зубов заглушал пение птиц. Почувствовав себя редкой размазнёй, садовница с помощью «конвоира» залезла на сальфа и до боли в пальцах вцепилась в ремни. Спереди сел Стеллан, Зеран оседлал другого коня.

Хлопок ладонью по сплетённой в косы гриве, и жеребцы, оттолкнувшись, взмыли в небо. Саша закрыла глаза и нервным комком вжалась в седло. Казалось, от взмахов крыльев вот-вот остановится сердце, а желудок отторгнет скудный завтрак. Она словно катилась на аттракционе в старом вагончике, где дрожали и держались на ржавых болтах колёса, а конструкция не предусматривала ремней безопасности. Резкий поворот, пике, крутой подъём - тележка норовила сойти с рельсов и рухнуть в пропасть.

Глебова не знала, как долго длилась мука. Студёный ветер обжигал лицо, щупальцами пробирался под комбинезон и стискивал грудь ледяными доспехами. Сдавливал, заставляя дерью дрожать и сквозь зубы вспоминать всевышних покровителей. Якобы, технически развитое государство, а путешествуют на драконоподобных лошадях! С которых упасть - как нечего делать! Лучше идти несколько дней, чем лететь на чудовищах...

– Откройте глаза.

– Н-нет.

– Вы должны это увидеть.

Саша сглотнула вязкую слюну.