Рана начала неприятно зудеть, что говорило о начавшейся регенерации тканей.

– Огонь зажигать нельзя, - прохрипел Рэн.
– Так что стой на месте и жди, пока глаза привыкнут к темноте.

И всё же Лирен не смог удержать недовольного рыка. Опустившись на пол, он ударился головой о дверь. Его унижала сама мысль, что он опять показывает свою слабость. Хватило порки и того, что Аделайя всё это видела, а потом ещё и обрабатывала его безобразные раны.

– Тебе больно?
– Она метнулась к нему, и Рэн порадовался, что в комнате отсутствует какая-либо ещё мебель кроме широкой скамьи. Это давало надежду, что Адея не свернёт себе шею, добираясь до него. Однако, оставались редкие прогнившие половые доски...

Она присела на колени и протянула руки, собираясь обхватить его лицо. На секунду замерла в нерешительности, и всё же сделала то, что собиралась - осторожно обхватила ладошками его скулы и пытливо заглянула в глаза.

– Скажи мне, - жалостливо попросила она.

– Даже если и так. Ты что, собираешься меня лечить?
– опасливо осведомился он. Никогда и не при каких обстоятельствах, находясь в сознании и в здравом уме, Лирен не согласится, чтобы Аделайя Маркус Грильо приложила к его ранению даже лист подорожника.

– Могу попробовать.

– Ну, уж нет.
– Рэн отмахнулся от заботливых рук.
– Позволь, я уж как-нибудь сам. А ты... позаботься лучше о себе.

Он поднялся, но выпрямиться в полный рост ему не позволил низкий потолок первого этажа.

– Идём наверх, я покажу твою комнату.

Спрятав руки за спину и понурив голову, Адея медленно подошла к Лирену и тихо спросила:

– Мы будем спать раздельно?

– Я буду рядом.
– Второй раз за этот долгий день Лирен произнёс эту фразу. Он надеялся, что у малышки Адеи хватит ума не задавать следующий за этим ответом вопрос. Она не разочаровала. Покорно кивнула и взялась за рукав его кофты.

– Веди.

Осмотр комнат второго этажа не занял много времени и вероятнее всего потому, что Адея просто ничего не смогла рассмотреть в кромешной тьме. Лирен устроил Аделайю в самой дальней от лестницы комнате. Сам же он спать не собирался. У него появилось дело, откладывать которое казалось безрассудной глупостью.

Вытащив из сумки одеяло, Лирен расстелил его на наспех кем-то сколоченной кровати и, пожелав доброй ночи, покинул комнату Аделайи.

Спустившись на первый этаж и улёгшись на скамье, он ещё час слушал, как скрепят половицы в комнате Адеи. Если верить звуку, то она там наворачивала круги. Интересно, что за демоны её терзают?

Когда всё успокоилось, Лирен поднялся и, стараясь воспроизводить как можно меньше шума, вышел из дома. Рана в боку уже почти не тревожила и только порванная в этом месте кофта напоминала о глупой случайности. Да, именно глупой, потому что по-другому это назвать никак нельзя. Из-за переживания о состоянии Адеи, - не устала ли!
– он отвлекся, за что и поплатился.

– Этого больше не повторится, - сам для себя сказал Рэн и перешел в боевой транс.

Оставлять Адею надолго одну он не хотел, поэтому, не особо таясь от кого-то в лесу, побежал в направлении, куда вёл инстинкт.

Свет от костра он заметил за десятки метров. Перейдя на шаг, он подошёл ближе, чтобы иметь возможность рассмотреть тех, кто решил заночевать в лесу.

В нарисованной на земле пентаграмме лежало три бессознательных тела. Помогать кому-то в планы Лирена не входило. Он прислонился плечом к дереву и продолжил своё наблюдение. Сначала ничего не происходило, и Рэн даже заскучал. А когда словно из ниоткуда появилось пять человек в черных мантиях с накинутыми на голову капюшонами, он мгновенно напрягся. Трудно не узнать Одиночек.

Они окружили тела и молча начали на них смотреть. Они не фонили магией, не произносили не единого слова, но лежащие на земле тела начало ломать изнутри, вызывая у их хозяев просто нечеловеческий крик боли. Просмотреть ауры Одиночек Рэн не смог, что несколько удивило его. У каждой живой единицы она есть, а тут - пустота. Славную пятёрку окружала бездна.

Не делая резких движений, Лирен шагнул за дерево, туда, где на него точно не падал свет. Так же поступили две тени стоявшие по другую сторону костра.

Обычные Одиночки не стали бы большой проблемой, а эти... Глупо вступать в бой, не зная на что способен противник.

Трое вампиров, - Лирен понял это, увидев их клыки, - потеряли свой изначальный вид. Безумие поселилось в их глазах. Тела стали мощнее, выше. Их руки могли с лёгкостью крошить камни, а увеличившиеся до невообразимых размеров когти без труда вспороли бы человеческую плоть. Верхние клыки не убирались и прокалывали нижнюю губу, из которой по подбородку струйками стекала чёрная кровь.