Сидевшие вместе за праздничным столом бояре Усов Семён Иванович и Пешков Антон Спиридонович переглянулись.

– Наш пострел везде поспел, – тихо произнёс Семён Иванович, чуть склонившись в сторону боярина Пешкова. – Я-то вначале сомневался, но, увидев эту карлицу с рыжим великаном, вспомнил, что это его люди. Ты им помог сюда попасть?

– Ратмир ко мне не обращался, – покачал головой тот.

– Хм, интересное дело… Каким же макаром они здесь очутились? – удивлённо поползли вверх брови боярина Усова.

Песня закончилась, но неожиданно для всех посланник папы попросил повторить её. Исполняя её вместе с Еленой повторно, Ратмир вдруг обратил внимание, каким цепким, жадным взглядом смотрит на красавца Антонио царица, и понял, что этот взгляд ему совсем не нравится. Ратмир стал быстро соображать, как ему предупредить Антонио. И во время небольшого музыкального проигрыша на гитаре он отрывисто бросил Елене: «Сейчас я допою, а ты бегом переоденься в женское». Елена вскинула на него удивлённый взгляд, но кивнула и, красиво раскланявшись, исчезла за колонной.

Ратмир немного потянул с проигрышем, закончив петь в одиночестве. Затем вновь поклонился и обратился к царю Ивану Чётвёртому своим кукольным, деревянным голосом:

– Великий государь, вот все здесь видели, как танцуют танцы на Руси. А не покажут ли наши гости, как танцуют ныне в чужестранной Италии? А мы с нашим большим удовольствием помогли бы им.

– Хм, почему бы и нет, – усмехнувшись, пожал плечами царь Иван Четвёртый. – Пусть покажут, коли захотят.

Высокие гости, которым толмач Алёшка тут же всё переводил, оживились, с недоумением глядя то на царя, то на скомороха.

– Если он предложит танцевать Bizzaria d' Amore, значит что-то хочет мне сказать, – прикрыв рот ладонью, быстро прошептал Антонио в сторону посланника папы и, широко улыбнувшись, громко спросил по-русски:

– А какой танец ты нам предлагаешь станцевать, скоморох?

– Самый любимый танец в Италии – Bizzaria d’ Amore,. – деревянным голосом произнёс Ратмир и махнул рукой Василию и Теодорке. Те быстро забежали за колонну и выбежали оттуда с флейтой и маленьким барабаном. Следом за ними из-за колонны показалась Елена в нарядном платье и подколотыми вверх волосами, украшенными маленькими розочками.

– Графиня, прошу вас составить мне пару, – поднимаясь с широкой лавки, накрытой тёмно-вишнёвым бархатом, произнёс Антонио и протянул молодой женщине руку. Та пожала плечами и с озорной улыбкой вскочила со своего места. Посланник папы римского довольно улыбнулся, сложив ладони на животе.

Далее Ратмир встал напротив Елены, а Антонио в линию с ним – напротив графини Терницкой. Ратмир сделал знак правой рукой, и зазвучала флейта. К ней присоединился барабан. Танцевавшие дамы и кавалеры вначале поклоном на одно колено поприветствовали друг друга, а затем, чуть подпрыгивая на каждом шагу, стали выполнять незамысловатые па. Присутствующие в зале замолчали, с интересом наблюдая за танцем. В какой-то момент Ратмир с Антонио оказались в паре.

– Царица с тебя глаз не сводит. Может всё плохо кончиться, – негромко прошептал Ратмир. Его лица не было видно из-за маски.

– Я уже почувствовал это, – задержав руку возле рта, быстро отозвался Антонио

– Здесь очень любят сажать любовников на кол.

– И это мне известно. Что предлагаешь?

– Только одно. Она не выносит противоестественный блуд. Могу подыграть, – серые глаза Ратмира в маске были серьёзны и тревожны.

– Эх, прощай моя репутация! Давай, – шёпотом отозвался красавец Антонио, убедившись в этот момент, что мрачно-пристальный взгляд царицы, действительно, опять нацелен именно на него.

– Тебе начинать, – усмехнулся в маске Ратмир.

Антонио обречённо вздохнул и начал изображать пробуждающийся интерес к стройному скомороху. Он сделал несколько якобы шутливых попыток заглянуть под его маску, одновременно как бы случайно дотрагиваясь руками до его рук, спины и бёдер. Ратмир, в свою очередь, стал изображать беспокойство и недоумение.

– Гляди-ка, а этот итальяшка-то, похоже, ещё тот фрукт! – с изумлением глядя на танцующих, произнёс боярин Пешков.

– Вот тебе и фунт изюму! – вторя ему, усмехнулся боярин Усов. – Я всегда говорил, что эти иноземные гости ничему хорошему не обучены. Толку от них ни на грош. Одни танцы, да песенки, да разврат на уме. Тьфу!

– Как Ратмир-то это терпит?! – тихо возмутился боярин Пешков. – Я на его месте уже давно бы этому поганому итальяшке по зенкам вдарил бы.

Шёпот и смешки побежали по залу. Приглашённые, изумлённо переглядываясь, перешёптывались между собой. Теодорка с Василием продолжали машинально наигрывать мелодию. Елена с невозмутимым лицом продолжала выделывать па, изредка поглядывая на графиню Терницкую. Последняя, раскрасневшись от едва сдерживаемого смеха, также старательно выполняла танцевальные фигуры, стараясь не смотреть на танцующих мужчин. Лицо посланника папы римского было каменным.