Маша. Как может эта девушка так ловко притворяться? Когда он сказал ей, что мечтает о ее возвращении, кажется, она искренне обрадовалась. Виктор вздохнул. Как же ему хотелось верить в эту искренность. Но, к сожалению, опыт доказывал, что женщины могут быть невероятно изобретательными, хитрыми и очень мстительными. Была ли Маша из числа таких? Сложно представить. Хотя…

— Привет, красавчик, — за столик подсела Анжела. – Рада, что ты все-таки пришел.

— Я тоже рад, — Виктор медленно повернул голову и обратил на девушку задумчивый взгляд.

Та хмыкнула.

— Что-то не вижу в твоих глазах особой радости, — она покачала головой, от чего рыжие локоны заскользили по загорелой коже, словно змейки по гладкому камню.

— Я ввязался в одну авантюру, Энж, и боюсь наделать глупостей.

В глазах собеседницы мелькнуло удивление.

— Виктор Самохин чего-то боится? Вот это действительно новость, — она ободряюще улыбнулась. – Давай, рассказывай.

Виктор сделал глоток.

— Та девушка, которую ты видела возле ресторана – кажется, я влюбился в нее.

Анжела усмехнулась.

— И, что в этом ужасного?

— А то, что она, похоже, аферистка, — он печально хмыкнул. – Охотница на богатых женихов.

Рыжая рассмеялась. От ее низкого бархатистого смеха почему-то стало спокойней.

— Ты говоришь так, будто тебе вынесли смертельный приговор.

— Так и есть, — он печально пожал плечами и сделал очередной глоток.

— Милый мой, любую девушку можно влюбить в себя, даже, если ты беден как церковная мышь.

— В том то и проблема, что я не беден.

Анжела фыркнула.

— Тоже мне, нашел проблему. Сделай вид, что потерял бизнес.

Виктор поднял на девушку изумленный взгляд.

— Ты это серьезно?

— Вполне.

А, что, это мысль. Если Машу интересуют только состоятельные женихи, то узнав такое, она вряд ли продолжит изображать невинного агнца. Это может сработать. Виктор усмехнулся и покачал головой.

— Энж, ты просто прелесть.

— Я знаю, — девушка хмыкнула и похлопала его по руке. — Главное, не перегни палку. И если она не бросит тебя сразу, как узнает, что ты все потерял, тебе придется постараться, чтобы она не узнала об этой маленькой лжи. Девушки, знаешь ли, не любят, когда их обманывают.

— Я постараюсь, — Виктор улыбнулся.

В его голове созревал план.

Глава 22

Лежащий рядом с подушкой телефон огласил комнату настойчивой трелью.

— Алло, кто это? – сонно пробормотала Маша, не открывая глаз.

Нет, все-таки спать нужно ложиться вчером того же дня, в который проснулся. Она сдержанно зевнула: вчерашние посиделки с глубоким психологическим анализом Машиного поведения завершились глубоко за полночь.

— Привет. Это Андрей, — знакомый голос был бодр, хоть и несколько сдержан.

Маша тут же подскочила с дивана, откинув в сторону тонкую простыню.

— Андрей, привет, — она огляделась по сторонам.

Таньки в комнате не было, зато из-за двери тянулся ароматный запах корицы и ванили: подруга готовила завтрак.

— Ты куда вчера сбежала? Я думал, мы проведем вечер вместе, – в голосе Андрея звучала обида.

— Извини, — Маша почувствовала себя предательницей. – Все так глупо вышло. Я не хотела ставить тебя в неловкое положение, просто не могла остаться.

Она вздохнула. Вряд ли стоит рассказывать малознакомому парню, который к тому же являлся другом Виктора, об истинных причинах ее побега. Особенно сейчас, когда она приняла решение вернуться на прежнее место работы.

— Я пытался тебя догнать, но меня перехватил Вик.

— Да, я знаю, что он приезжал в ресторан, — Маша прикусила губу.

— Вот как? Значит, ты разговаривала с ним вчера? – настороженно уточнил Андрей.

Маша хмыкнула. Как же, разговаривала – сбежала, как последняя трусиха. Впрочем, об этом ему тоже не обязательно знать.

— Я возвращаюсь к Виктору, — она выдержала небольшую паузу. Андрей молчал. – Ты меня извини, но мне кажется, нам не стоит больше встречаться.

— В каком смысле? – парень заметно нервничал.

Господи, зачем она вообще согласилась с ним встретиться? Маша набрала в легкие побольше воздуха и выпалила:

— Мне нравится Виктор.

В трубке воцарилась тишина. Маша прислушалась.

— Вот как? — Неожиданно прервал молчание Андрей. Голос его изменился: в нем уже не было прежней мягкости, зато отчетливо слышалось раздражение, — Мне стоило догадаться.