Гел показал ей стадион и больницу, построенную наркоторговцем. В свой импровизированный экскурсионный тур он не включил ни одного музея, картинной галереи или театра.

Через час Луиза кивнула на гигантскую вывеску "Пиццы Хат".

– Я хочу перекусить.

Но Гел либо не заметил, либо не понял и проехал мимо.

– Остановись, - потребовала Луиза.

– Здесь?
– удивился он, но все равно прижался к обочине и выключил мотор.

– Там пиццерия, идем перекусим.

Он нахмурился и обернулся, будто не понимал, о чем она говорит.

– Да, конечно. Отлично, - выдал он скороговоркой.

Луиза вышла на улицу, обошла машину и заглянула в окно со стороны Гела. Он удивленно моргнул.

– Идем.

– Нет-нет. Я подожду здесь. Не торопись, я никуда не денусь.

– Я хочу, чтобы ты составил мне компанию. Одной мне будет скучно.

– Не думаю, что это хорошая идея, - он заерзал, выпрямил плечи, погладил руль.

– Я настаиваю.

– Я не голоден, - Гел поднял и опустил плечи. Его подвижность и жестикуляция забавляли Луизу.

– Я плачу.

– Ты и так платишь. За поездку. Не нужно меня еще и кормить.

– Перестань кокетничать, - Луиза с удовольствием наблюдала, как у Гела округлились глаза и вытянулось лицо.

Он удивился настолько, что даже послушно вылез за Луизой из машины.

– Кокетничать?

– Ага, кокетничать, ломаться, набивать себе цену, капризничать, - Луиза крутанулась на месте.

Жара спала, и наступил прекрасных прохладный вечер. Незнакомый город, приятная поездка с забавным собеседником наполнили Луизу беспричинной радость и легкость.

– Тебе нравится, когда тебя упрашивают?
– улыбаясь, Луиза взяла Гела под руку.

– Чушь, - фыркнул он, включаясь в игру.

– Может, ты любишь, чтобы тебя упрашивали женщины?

– Нет, я привык сам их упрашивать.

Мимо проехал кабриолет. На красный свет дорогу перебежала компания шумных молодых людей.

Смеясь, Гел и Луиза дошли до пиццерии. Внутри пахло жаренной колбасой, под потолком болтались красные бумажные люстры. На полу лежала черно-белая плитка. На вкус Луизы столы здесь стояли слишком близко, зато посетителей было мало. Обогнув три занятых стола, Луиза выбрала места около окна.

За ним люди собирались под мигающей вывеской.

– Что там? Кинотеатр? Или ночной клуб?

Гел обернулся и вытянул шею, так что напряглись сухожилия.

– Я не знаю. Я редко бываю в этом районе, - сказал и дал щелбан салфеткам.

– Гел это сокращение от Габриэль?

– От Гелиос, - улыбнувшись, он почесал подбородок. Луиза заметила посиневший от удара ноготь на указательном пальце.

– Не встречала никого с таким именем, - она поставила локти на стол и придвинулась ближе.

Гел как будто собирался повторить ее движение, но потом передумал, так и замер в позе примерного школьника с ладонями на парте.

– Моя мама была художницей и тащилась по древнегреческой мифологии, - он сжал кулаки.
– Не только по греческой.

– Круто.

Официант в очках и с седыми висками принес пиццу. Идеальный круг, четное число салями и маслин. Луиза решила, что пиццу придумал фанат геометрии. Обычно такие мысли лезли в голову в моменты воодушевления. Желание смотреть на знакомые вещи под новым углом возникало у Луизы, когда она была довольна собой. Довольна собой она бывала, когда окружающий мир казался ей простым и прекрасным.

Гелиос не пользовался вилкой и ножом. Держал кусок пиццы двумя руками, смешно растопырив пальцы. Он ел с явным удовольствием. Всем напиткам предпочитал колу и вытирал губы костяшками больших пальцев.

Часы над стойкой показывали десять. Луиза достала телефон и набрала мать. Слушая гудки, она представила Амалию в привычной обстановке. Луиза часто заходила к ней в тату-салон. Повсюду на стенах висели черно-белые наброски, на столах пухлые альбомы и реклама, над ними витал запах чернил, краски и дезинфикатора. В любое время года у Амалии был закатан правый рукав. Луиза скучала по этой асимметрией. Разговор вышел странным: Амалия хотела знать где Луиза и с кем. Последний раз её так допрашивали в старшей школе.