– Ты ей даже не потрудился ничего рассказать?
– потрясенно спросила она.

– Не рассказал о чем?
– посмотрела я на бабушку, а потом на сероглазого. Он ответил мне смущенным и немного виноватым взглядом. Виноватым?
– Что тут происходит?
– начала заводиться я.
– Почему вы говорите обо мне так, как будто меня здесь нет?!

На меня никто не обратил ни малейшего внимания. Эти двое продолжали прожигать друг друга взглядами.

– Думаю, вам тоже есть, что порассказать своей внучке, пани Софья!
– твердо произнес он.

– Не смей угрожать мне, мальчишка!
– от ее взгляда я вся сжалась в комочек и вцепилась в руку Влада.

– Это не подходящее место для разговора, - выдержал он ее взгляд.
– Предлагаю сейчас поехать ко мне домой и там спокойно поговорить.

– Что происходит?
– уже испуганно спросила я.

– Омичка, прости меня родная. Видимо, я должна была рассказать тебе все намного раньше, но сейчас у меня просто не осталось выбора, - вновь, вернув себе привычно-уравновешенное выражение лица, проговорила моя бабушка, обращаясь ко мне.
– Он, - она вновь яростно сверкнула взглядом в сторону моего демона, - втянул тебя во все это и боюсь, у тебя просто нет иного пути, кроме как следовать теперь по нему. Я так старалась оградить тебя от того мира, что бы у тебя была спокойная, человеческая жизнь и все напрасно.

– О чем ты говоришь?
– дрожащим голосом произнесла я, отчаянно ища ответ в лице своих собеседников.

– Омичка, родная моя, ты такая же, как и он, - глядя мне в глаза, произнесла моя бабушка, - и даже немного сильнее.

– Такая же, - глупо повторила я.

– Ты потомственный Хранитель, родная, так же как и я в прошлом.

"Вот так начнешь изучать семейные портреты и уверуешь в переселение душ!" - бессмысленно глядя перед собой, подумала я. После чего не до конца осознавая, что именно делаю, я развернулась, зашла в комнату и, опершись на дверь спиной, сползла до полу, где и осела, закрыв руками уши.

Глава 18

Связь

– Тома, - дверь попытались открыть, но я служила живым барьером этому намерению. Правда шишку на затылке, я, кажется, себе все же заработала.

"Тома, открой! Нам надо поговорить!"

"Никого нет дома! Оставьте сообщение после сигнала!"

"Тома, это не смешно!"

"А кто тут смеется?"

– Томка, ты чего?
– подошла ко мне Машка и, судя по ее недоуменному лицу, она тоже не одобряла мою сидячую забастовку.

– Бастую, - глупо улыбаясь, выдала я. Кажется, у меня поехала крыша.

– Против чего, можно поинтересоваться?
– подошла к нам уже моя мама с не менее обеспокоенным взглядом.

– Да мало ли причин на свете, - подняв руки вверх, выдала я.
– Голод, война, смерть, ложь, секс и видео.

"Томка, кончай валять дурака - открой дверь!"

– Томочка, ты по-моему перезанималась, - заметила мама.

– Ты вроде не пила сегодня ничего, - добавила Машка.

– Жизнь такая сложная и противоречивая штука, что порой никаких дополнительных анестетиков в виде алкоголя и не требуется. Вот так живешь на свете, рисуешь для себя красивую картинку окружающего мира, сначала радужную и яркую в детстве, с годами добавляя к цветам радуги все больше серого и черного, а потом в один прекрасный момент - хрясь, - я неожиданно стукнула раскрытой ладонью по полу, так что Машка вздрогнула.
– Приходит добрый человек и говорит тебе, что можешь снести все это в утиль, потому что все совсем не так. Ну, или на худой конец, можешь развернуть свою картину вверх тормашками и получишь приблизительно верный вариант структуры своего обожаемого мира.

"Ребенок, перестань, пожалуйста! Все не так плохо!"

"Шшш... я еще не закончила!"

– На чем я остановилась? Ах, да! На живописи, - Машка с мамой обменялись встревоженными взглядами и, уверена, хотя бы одна из них уже думала, каким врачам нужно звонить в первую очередь.
– Итак, этот умный человек, назовем его живописец, читает умную лекцию о том, как правильно держать кисточку и наносить красивые мазки на холст. Ты уже прыгаешь от нетерпения в предвкушении научиться, так же красиво разрисовывать окружающее пространство и радуешься - твоему миру вернули краски! Серость отступает, надежда на спасение есть.

– Том, ты что опять с Владом поцапалась? Скоро Алек придет, ну хочешь он с ним поговорит?
– осторожно начала Маша.

– Шшш..., - вновь шикнула я, - мысль спугнешь. Итак, о чем я хотела сказать?! Ах, да! И что вы все меня сбиваете, - рыкнула я.
– О наших баранах. В итоге, в тот самый миг, когда весь мир для тебя переливается как новогодняя елка с кучей подарков для бедного сироты, приходит некто и вновь переворачивает мольберт, со словами - ты такой же поганый художник как тот, кто создал этот мир!
– Я тяжело вздохнула и медленно, потому как в ноги от неудобной позы стали похожи на ватные мешки, начала подниматься.
– Мне хотелось, чтобы ты и дальше рисовала фломастерами в своей тетрадочке и не лезла в этот мир высокого искусства, потому что...
– я распахнула дверь и уперлась в две пары широко распахнутых глаз - серые, потемневшие сейчас, как воды бескрайнего моря в шторм и карие, цвета горького шоколада, настолько темные, что казалось будто бы они абсолютно лишены зрачков, - ... ты просто недостойна быть живописцем.

"Тома, все совсем не так!", - нахмурился Влад.

"Да? А как? Просвети меня!"

– Омичка, нам надо поговорить, - начала моя бабушка.

– О чем?
– я демонстративно уселась за наш с Машкой обеденный стол и закинула ногу на ногу.
– Все и так ясно! Но вас, я ни коим образом не сдерживаю, - я сделала театральный жест, широко махнув в сторону всех присутствующих персонажей нашей небольшой семейной постановки.

"Тома, прекрати! Поехали ко мне - поговорим спокойно!"