— Это обломает ему весь кайф, - глумился Эрик.

— Он и так постоянно под кайфом.

Переместившись, чтобы закрыть за нами дверь, и запереть ее на замок, я заметила следы грязи, которые мы оставили на полу.

— Мы не можем вот так проходить в дом! Мама убьет меня!

Я вытащила из кучи тряпья старое полотенце и начала убираться. Потом кинула другое Эрику, и взяла еще одно, чтобы вытереть грязные ноги.

— Вытирайся, - проинструктировала я.

— Это полотенце не настолько большое, чтобы вытереть все мое тело, - пошутил он.

Я нахмурилась, полотенце свисало с кончиков моих пальцев. По ногам стекала вода, майка прилипла к телу. Он был прав.

Я бросила взгляд на стиральную машину и поняла, что надо делать. Я подняла крышку и бросила туда грязное полотенце, которым вытирала полы.

— Бросай одежду сюда. Я ее постираю.

Вслед за полотенцем я бросила туда его пиджак.

— А что насчет твоих вещей? – спросил он.

— Свои я тоже постираю.

Я потянулась к низу своей майки, а потом замерла. Он уставился на меня. От того, как он смотрел на меня, я покраснела.

— Отвернись! – потребовала я.

Он тут же отвернулся, а я некоторое время стояла, чтобы убедиться, что он не собирается оборачиваться.

Я быстро стянула юбку и пояс, и закинула их в машинку. Мои трусики были мокрыми насквозь, но их я оставила, мало ли что.

При этой мысли я подняла глаза, и у меня перехватило дыхание. Он снял рубашку, и по тому, как двигались его руки, я поняла, что он расстегивает брюки.

У него была красивая спина. Широкая и гладкая. Кудряшки намокли, и прилипли к затылку.

Я отвела глаза и сосредоточилась на топе и лифчике. Как только они присоединились к остальным вещам, я вытащила из маленького бельевого шкафа полотенце, и обмотала его вокруг своего тела. Поддавшись импульсу, я сняла резинку с волос, и бросила ее туда же. Я провела пальцами по кончикам волос, чтобы распутать их, а когда я закончила, мокрые пряди свисали мне на спину.

— Закончила? – спросил Эрик.

— Да.

Он повернулся. Его взгляд скользнул по моему завернутому в полотенце телу. Я вцепилась пальцами в верхнюю часть полотенца, чтобы удержать его на месте. На Эрике были только боксеры. Конечно, они закрывали столько же, что и плавки, но все же…

Это было так интимно.

Я не могла не пялиться на него. На него было так…приятно смотреть.

Не знаю, как долго я смотрела на него, начиная чувствовать искру желания внизу живота, а потом он заговорил.

— Мне включить ее? – спросил он, подойдя к стиральной машинке.

Я подпрыгнула, как будто меня застигли врасплох, и занялась стиркой. Как только машинка наполнилась водой и наша обувь была у двери, я снова уставилась на него.

Все то время, пока я двигалась, я ощущала на себе его взгляд. Одного его горячего взгляда было достаточно, чтобы не дать мне замерзнуть.

— Когда приедут твои родители? – спросил он, его взгляд скользнул по моему покрытому полотенцем телу.

Я вздрогнула.

— Я не знаю. Могут задержаться.

— Тогда нам наверно надо пойти переодеться, на случай если они придут раньше, - сказал он низким голосом.

Его растрепанные волосы уже почти высохли. Наверное, он вытер их полотенцем, пока я переодевалась. На нем не было очков, но я только заметила это. Его обнаженные плечи и руки слишком отвлекали.

Я кивнула, но не собиралась покидать маленькую комнату.

— Где твои очки?

Он поднял руку, они были зажаты в его пальцах.

— Они были влажные, поэтому я снял их, чтобы высушить, и не надел обратно.

— А ты видишь?

Он с улыбкой ответил:

— Все, что нужно.

Мне показалось или при этих словах его голос был хриплым?

— Без них ты выглядишь по-другому.

— Лучше или хуже?

— Мне нравится и так и так.

Я стыдливо отвела взгляд. Он заставлял меня чувствовать себя уязвимой, но в хорошем смысле. Я привыкла к тому, что уязвимость – это нечто вроде слабости.

Но это.

Эта уязвимость была другой. Она была как открытие себя, разрешение ему видеть сквозь стены, которые я воздвигла вокруг себя в качестве границы. С Эриком я чувствовала себя обнаженной, и вовсе не потому, что стояла в полотенце.

С ним я не была постоянно настороже.

Я понимала, что могу доверять ему.

— Хочешь держать меня за руку? – спросил он, протягивая руку.

— Что?

Он усмехнулся.

— Чтобы подниматься наверх. Тут темно. Ну только если ты не собираешься включить свет пока мы будем идти.