Я даже не могла обвинять его за это.

Мне нужно показать ему. Доказать, что он значит для меня гораздо больше, чем вся эта популярность.

Это будет нечто грандиозное.

Широкий жест.

Надеюсь, еще не поздно.

ЭРИК

Убиться веником! – способ сказать, что что-то или кто-то вызывает у тебя отвращение

ДВА ДНЯ СПУСТЯ…

В пробирке передо мной забурлила ярко-синяя жидкость, и я сразу понял, что все испортил. Я со скукой наблюдал за тем, как она бурлила и выливалась за края, стекая на стол.

Белая пена растеклась по стеклу, а я просто наблюдал.

— Что с тобой, черт возьми? – воскликнул Райан, схватив пригоршню коричневых бумажных полотенец и начав убирать созданный мной беспорядок. — Это базовая формула! Ты мог сделать это во сне.

— К сожалению, я не спал, — слабо возразил я.

Его глаза чуть не вылезли из орбит.

— Хорошо, — сказал он, бросив полотенца и проведя руками по своим эластичным подтяжкам. — Вот именно. Ты уже неделю ведешь себя так, будто принимаешь наркотики.

Я закатил глаза, а он наклонился ближе.

— Ты принимаешь наркотики?

Ты понимаешь, что твоя жизнь официально стала дрянным цирком, когда твой лучший друг без преувеличений думает, что ты принимаешь наркотики.

И когда ты испортил простейшую лабораторную по химии.

Мистер Браун подошел к столу с недовольным выражением лица.

— Проблема, джентльмены?

— Нет, сэр, — поспешил ответить Райан. — Мы просто смешали пару компонентов.

— Уберите все и сделайте заново. На этот раз правильно.

— Конечно, — согласился Райан и снова взял бумажные полотенца.

Когда мистер Браун вернулся к своему столу, Ри посмотрел на меня.

— Ну?

— Нет, я не принимаю наркотики.

— Тогда что это? У твоей мамы есть парень? У тебя есть парень?

— Для кого-то настолько умного ты сейчас сказал полную тарабарщину, - пробормотал я.

— Неприятности с девушкой? — догадался он.

Я отвернулся.

— Черт возьми, так и есть, — прошептал он, будто в ужасе от того, что я имею любого рода отношения с девушкой, которые могут доставить неприятности.

Я проигнорировал его и убрал беспорядок, который устроил, и унес испорченную пробирку в раковину, чтобы поменять ее на чистую, и начать все заново.

— Я хочу знать все, — потребовал Райан.

— Нет.

— Ты не можешь сказать «нет». У меня ничего не было… вроде… ну, никогда, так что мне придется пережить это косвенно с тобой.

Я не мог ничего поделать и улыбнулся.

Он решил, что это значит, что я собираюсь разоткровенничаться. Я не хотел говорить о Келли. Это до сих пор причиняло слишком сильную боль. До сих пор болело.

С тех пор, как мы вернулись домой, я был в неизменно рассеянном и дурном настроении.

Мама даже попыталась поговорить со мной об этом, а я ей нахамил. Я понимал: она знала, что это связано с Келли. Черт, она же не слепая.

Но я отказывался говорить об этом. Временно.

— Ты не поверишь, если я расскажу, — сказал я Райану.

— Это связано с вечеринкой в прошлые выходные?

Я посмотрел на него разинув рот.

— Что? Я тоже кое-что слышал.

Я рассмеялся.

— Так ты и Келли… это просто слухи?

— Эй, ты слышишь? — спросила своего напарника по лабораторной девочка за столом позади нас.

Почти в это же время я услышал где-то далеко приглушенный звук музыки.

Все в комнате начали озираться, пытаясь понять, откуда он идет. Пара человек подошли к окнам, а некоторые прижались лицами к стеклам двери.

— Успокойтесь все, — сказал мистер Браун.

Никто не слушал.

Музыка становилась все громче. Как будто тот, кто включил ее, имел проблемы со слухом, потому что я слышал каждое слово песни.

Это была песня группы «The Police» – «Every breath you take».

— Эй, смотрите! — сказал кто-то и показал пальцем через стекло в двери. Весь класс столпился вокруг и одновременно заговорил.

Через громкоговоритель объявили: «Музыка в школе запрещена. Кто бы ни включил ее – должен выключить незамедлительно или будет оставлен после уроков».