На тумбочке возле подоконника стоял стакан с водой и несколько разных пластинок с таблетками, каждая из которых была билетом к её счастливому концу. Иногда в редкие моменты она задумывалась, действительно хватило бы ей сил облегчить жизнь себе и тем, кто окружал её. Порой это казалось невозможным, причинить себе боль. Но вскоре все изменилось и представления о подобном не вызывали больше ужасов, они вызывали странное чувство, заменяющее радость.

Елена взяла в руку шесть разных капсул, все предназначались для разного. И поднеся ко рту первую, она запила её прохладной водой, все также смотря за окно на доминирующую ночь. Вторая таблетка… третья, пятая. Глаза блестели, что удивительно, не от слез, а от столь ожидаемого облегчения. Закрыв глаза, она села на пол.

В пустоте холостяцкой квартиры послышался тихий заливистый смех. Преддверие новой жизни вызывало необъяснимое и непостижимое счастье.

***

Поднимаясь по лестнице, он всё думал, действительно ли хочет этого, стоит ли ворошить то, что казалось забытым. Но предостережения его не останавливали, попытки обдумать всё заново тоже, он все равно шел, поднимался к двери той квартиры, в которой была поставлена последняя неграмотная точка. Это даже выглядело забавно. Обещая не возвращаться, клянясь в своих убеждениях, он возвращался, разрушая клятвы. Кому-то могло бы показаться это слишком несуразным. Но сам он точно знал, что даже будущее утро не изменит его побуждения, желания, решения.

Оказавшись на этаже, мужчина, продолжая сам себе улыбаться, поднял руку и нажал на звонок. Даже представляя, как он сейчас качнет головой и сбежит по ступеням вниз, не поддавался искушениям. Время заставило себя ждать, попытки найти свою силу тоже. Так и не дождавшись, что кто-нибудь выйдет, он снова нажал на звонок. И снова ничего. Ни через минуту, ни через две. Тогда он уже злился и в этой злости дернул ручку, искренне веря, что никого нет дома и что его попытка оказалась абсурдной, даже фортуна хотела это показать. Но дверь открылась.

Сначала он стоял на пороге, не решаясь зайти. Не боялся того, кто может оставаться там, он боялся, что может обнаружить. Быстро взяв себя в руки, он отогнал дикие мысли и вошел в квартиру.

Первое, что бросилось в глаза — яркий ослепляющий свет. А следующее почти отняло у него дар речи, на какую-то секунду своровало возможность двигаться, дышать и чувствовать. Но еще через мгновение он уже полностью овладел собой и упал рядом с бездыханным телом девушки, нащупывая её едва ощутимый пульс. Поднимая её в сидячее положение, он одновременно набирал номер скорой помощи и думал лишь о том, не опоздают ли они.

— Девушка, без сознания, со слабым пульсом, — почти прокричал он в трубку, отвечая на вопрос принимавшей звонок девушки. И пока диктовал адрес и улицу дома, заметил валявшиеся пластинки от таблеток и пустой стакан из-под воды. Не вслушиваясь больше в голос на той стороне, мысленно только твердил про себя: «Идиотка, идиотка, идиотка…»

========== Глава 2 ==========

Первое, что она увидела, проснувшись — белый потолок. Первое, что почувствовала — свежий теплый воздух, окруживший её, прикасавшийся к неподвижному телу. Сначала это показалось обожествлением, в голове ходила одна мысль, теперь вызывавшая возбуждение и недоверие: получилось? И всё же что-то казалось ей неправдоподобным, нереалистичным. Разве мертвые люди могут чувствовать восторг, могут ли чувствовать прикосновение ветра к своей мраморной коже… Они ведь словно ушедшие вдаль призраки, пропускавшие сквозь себя всё и проходя сквозь всё.

Она попыталась поднять руки, хотела встать, но тело её больше не слушалось, по всей плоти разлилась незнакомая слабость и неприятная боль. Елена повернула голову и в безмолвном трепете закрыла глаза. Рядом с кроватью стояла капельница, прозрачная трубка которой была прижата к её нечувствительной руке. Неизвестная жидкость медленно капала и поступала в истощенный, получивший сильный стресс организм. Белые стены, слишком белая мебель, не такая, как дома, белее, такая присущая лишь больницам, в которых замуровывают подобных ей людей. Теперь девушка тихо на себя разозлилась. Даже с этим она провалилась, как и со всем прежде. Неудачница.

Вдалеке послышались приглушенные мужские голоса. Не торопясь, прикладывая усилия, она с тяжестью открыла веки и осознала, что злилась на себя так сильно, что вскоре устала и заснула крепким сном. Теперь она видела спину высокого мужчины в белом халате. Так хотелось что-то сказать, закричать, заставить отпустить её, но в ограниченных возможностях можно было лишь наблюдать и аккуратно дышать. Она чувствовала, что если захочет, сможет говорить. Если заставят, будет отвечать, возмущаться и плакать. А пока в этом не было надобности, она, даже не вслушиваясь, просто смотрела на широкую спину, не замечая за халатом еще одного человека, виновника её продлившейся жизни.

Засмотревшись и почти не моргая, глаза понемногу снова начали закрываться, и она даже не заметила, как к ней обратились. Получилось отреагировать лишь со второго раза, когда седоватый мужчина подошел совсем близко к ней и сел на приставленный к кровати стул. В его глазах она хотела увидеть осуждение, презрение. Но вместо этого увидела жалость к себе. Этот человек тоже считал её жалкой. Она закрыла глаза.

— Мисс Гилберт, посмотрите на меня, — проговорил мужчина.

Елена снова открыла глаза, в этот раз нехотя. Было так много, что нужно сказать и так много, о чем нужно умолчать. Подавила желание нагрубить на мягкое обращение к себе.