– А с массажами как?

– Что с массажами? – насторожилась я, ожидая нового подвоха. – С ними все в порядке.

– Вас кто-нибудь массировал?

– Ну, конечно, да.

– Мужчина?

– Нет. – Ответ был резким и прозвучал громче, чем следовало.

– Спасибо за ответ. – Богдан Петрович развернулся и начал спуск с лестницы. – Ужин в седьмом часу.

– А вы во сколько ложитесь?

Он остановился на последней ступеньке и с удивлением обернулся ко мне:

– А вам зачем это знать?

Я постаралась выдержать профессорский тон, произнося:

– Сеанс массажа производится спустя два часа после еды.

– Он мне не нужен, я прекрасно себя чувствую. – Ответил мужчина, который только что очень аккуратно спускался с лестницы, отслеживая каждый шаг, чтобы ноги не подвернулись.

– Вот чтобы прекрасное самочувствие длилось дольше, я жду вас сегодня после 21:00. – «Настойчивость, тактичность и еще раз настойчивость» - вот что говорят психологи о работе с такими людьми.
– Где будем проводить сеанс? – задала вопрос, не дав ему и слова вставить.

– В моей комнате, - Богдан Петрович ответил с ходу. И тряхнув головой, попытался поставить меня и мою инициативность не место.
– Оля… я вам говорил и повторю еще раз, сегодня у меня на вечер другой план.

– Тогда внесите в этот план 20 минут на составление нового распорядка дня, включающего сеансы с личным массажистом. Расписание необходимых тренировок на вашем столе.

– Обсудим за ужином. – Отчеканил он и чуть не навернулся, сойдя с последней ступеньки.

Очень хотелось сказать: «Вот! Видите, тренировка нужна!», но во избежание новых разборок, прикусила язык и тихо скрылась с места происшествия. Кажется, уходя, я слышала его смешок.

За завтраком Богдан Петрович был хмур и возможно зол. Он поблагодарил повара, пожелал нам с Серегой приятного аппетита и начал весьма агрессивно съедать содержимое своей собственной тарелки. Мне же кусоку в горло не лезет, Видя, как едят немногословные сотрапезники, вспомнила, как мы с Димкой реагировали на злого или же пьяного отца. Так же нейтралитет и молчание, медленно переходящее в молчаливую забастовку. И слова ему в этом состоянии не скажи, и сложных тем не поднимай, хотя, вопросы раз за разом копятся. А ты в доме безголосая и терпишь, сцепив зубы, а проблема не уходит, она в таких условиях способна лишь нарастать. Я, погрузившись в нелегкие воспоминания, откинулась на стул и уперлась невидимым взглядом в стену, возле уха Сереги.

– Оля, в чем дело?

– А это вы мне скажите: в чем дело? – не выходя из размышлений и не поворачиваясь к нему, ответила я.

От хозяина дома повеяло раздражением: - А я жду ваших объяснений.

– А вы уже поели?

– А вы думаете, что сидя рядом с вами можно есть? – прищурился Богдан Петрович.

– Наверное, нет. Как и с вами. – Заметила я, погладив скатерть рукой.

То, что нога Сережи аккуратно, почти с любовью толкнула мою под столом, я проигнорировала. Если мы собираемся работать, то мы работаем, а не даем поблажки. Но дав себе еще несколько секунд на размышления, я уверилась, что этот разговор следовало провести тет-а-тет с самим клиентом, хотя кто мне даст, с его-то загруженным графиком. Я поднялась из-за стола и почти шепотом предложила:

– Я пойду, а вы заканчивайте.

Он, отложив приборы с резким звоном, повторил вопрос: - В чем дело?

Пришлось сесть. Проигнорировать такой тон себе дороже. И все-таки я медлила еще несколько секунд, прежде чем обернуться к клиенту.

– Вас не устроил созданный мной график, понимаю, - я тут же сделала отступление, чтобы не оказаться в прямом противостоянии, – но без него дальше так нельзя.

– Если вы хотите договориться, то это был один из худших подходов к диалогу. – Вынес он вердикт и прищурился. – Еще попытки вывести ваш график на обсуждение будут?

– А вы позволите договориться?

– Хороший вопрос… - мужчина придвинул к себе тарелку, намереваясь продолжить обед и прервать обсуждение. То есть тут меня никто слушать, не намерен. Ах, какая великолепная правда открылась передо мной.

Я вооружилась ножом и, сжав вторую руку в кулак, обратилась к хозяину дома:

– Выслушайте меня сейчас, иначе при следующем приступе я заставлю вас лежать на полу не час, а два.

– И как вы это сделаете? – он красивыми движениями наколол кусочек мяса и помидоры на вилку.

– Сославшись на усталость и критические дни, снижу эффективность массажа.

В это мгновение повар тихо вышла из кухни, оставив нас. А вилка моего клиента так и зависла перед его губами:

– И вам меня не будет жаль? На холодном полу, простыну…

Я не позволила ввести себя в обсуждение темы: «А если бы да кабы», просто взмахнула рукой с ножом, пресекая эту тему:

– Вы входите, точнее входили в I клинико-реабилитационную группу, которая подлежит полному восстановлению нормальной жизнедеятельности. Длительное консервативное лечение для вас было предпочтительнее, но неприемлемо…