– Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю! – прорычал охотник, и Красная шапочка послушалась.

Теперь в глаза мужчины смотрели два темных омута, во мраке которых водились озорные черти бесстрашия, так всегда раздражавшие вспыльчивого Ганса. Не подобало женщине так смотреть на мужчину, и когда охотник решил как следует проучить девчонку за неподобающие обращение с отцом, он больно сжал ее предплечье. В этот момент вернулась Хильда.

– Ганс! – ошеломленно выкрикнула женщина, не раз становившаяся свидетельницей подобных сцен. На пол упала деревянная тарелка, и по полу рассыпались оставшиеся зерна. Мгновенно мать кинулась к этим двоим, пытаясь растащить их. – Умоляю тебя… Матушка попросила ее снова в лес, ей нужно идти.

– Снова? – вспыливший было Ганс нехотя успокоился.

– Да.

– И что этой ведьме от тебя нужно? – охотник громко фыркнул, после чего внимательно посмотрел на запуганную дочь, но девочка молчала. Успокоившись, Ганс зло процедил сквозь зубы. – Сегодня я буду тебя ждать, Агата. Если ты и в этот раз «просто» пройдешь через лес, я хочу знать «как» ты это делаешь. Поняла?!

– Да…

– Не слышу!

– Да, отец.

– Пс… – мужчина не знал к чему еще бы придраться, и выхватив руку из объятий жены, посмотрел на темные локоны дочери, а затем на сына. – А ты, что скалишься, Вильгельм? Где мой ягдташ? Ты насыпал порох? – вновь начал буянить Ганс, но теперь уже доставалось брату.

– Агата, иди. Быстро. – шепнула мать, и девочка спешно выбежала из дому, прихватив приготовленную корзину, да свой головной убор.

Эх, жаль. Без плаща ей, наверное, будет прохладно, но ладно. Теперь в лес, в лес и еще раз в лес. Без оглядки. Подальше от этого домашнего ада.

– Здравствуй, Агата! – послышался знакомый голос.

– Д-доброе утро. – не сразу ответила девушка. Перед ней предстал весельчак Хюберт, что в свои молодые годы уже слыл неплохим охотником.

– «Ты прекрасна как утра рассвет. Взгляд твой дивный как солнце сияе-е-ет» – он пропел слышанную много раз в деревенском кабачке песенку, так вспомнившуюся вдруг. – Отец дома? – спросил юноша, и в этот момент послышались яростные крики Ганса, заставившие и Хюберта, и Агату улыбнуться. Ответа из-за очевидности не потребовалось. – У-у-у-ух, злее волка! Хм-хм.

– Да вот волки, кажется, и то добрее.

– Что? – переспросил не услышавший бормотание девушки паренек.

– Нет... Ничего. Простите. Мне нужно идти.

– Ах да. Конечно. Удачного дня! – хотел еще что-то сказать сконфузившийся Хюберт, но вместо этого просто промолчал, позволив себе задержаться взглядом на удалявшейся фигурке Агаты.

Затем молодой охотник отправился к злюке Гансу, ведь предстояла охота, хотя, что и говорить, в его голове порхали мысли совершенно другого характера, позволившие допеть уже начатый куплет.

– …И ему повинуясь, в ответ, мое сердце от счастья-я-я пыла-а-а-а-ет…

Где эта девчонка!? Почему она постоянно заставляет себя ждать? Он же не ее домашняя собака. Он – волк. Волк! Утащить бы ее к себе в логово и оставить там. Уж тогда-то ОНА будет его ждать, а не он ее, а за это он бы приносил ей каждый день оленью ногу или куропатку. Хотя, наверное, такие странные человеческие самки и питаются чем-то странным. И о чем он думает? Привести ее в свое логово? Она же враг, она – человек. Может и пахнет по-другому, но это не меняет того, что в ее жилах течет кровь двуногих.

Терзаясь подобными мыслями, курсируя поперек тропы, хозяин леса нетерпеливо вглядывался в зеленую бездну, предаваясь мыслям о новой знакомой. Уж что и говорить, а девушка будила в нем неподдельное любопытство. Уловив прошедшую по земле легкую пульсацию, великий хищник возликовал. Шурша вдалеке павшей листвой, к нему наконец-то приближалась эта девчонка.

– Эй! Ты! – рыкнул он, заставив девушку вздрогнуть. Впрочем, увидев кто ее встречает, Агата успокоилась.

– А! Добрый день, Серый. – прожурчала девушка, едва улыбнувшись, не обратив никакого внимания на то, как желтые глаза хищника прожгли ее насквозь.

– Я... Я не «Серый» .

– Не «Серый»? Но бабушка так тебя называла вчера.

– Старуха скоро лишится своего длинного языка. А я еще р-раз повторю. Я не «Серый».

– Хм… – Красная шапочка ни с того ни с сего поморщилась. – А я не «ты». Ты очень груб.

В воздухе повисло молчание. Двое внимательно смотрели друг на друга, понимая что как-то не клеится у них разговор, однако уступать в этой «схватке» явно никто не собирался. Волк просто не понимал, почему он должен это делать. Красная шапочка же вообще могла обойтись без общества этого «серо-буро-малинового», который и без того попортил ей вчера кровушки. Лесная прогулка только-только подняла ей настроение, позволив избавиться от неприятного осадка утренних семейных размолвок, и возвращаться к тем ощущениям ей отнюдь не хотелось. Внезапно Агата развернулась и пошла дальше. Волк в ужасе посмотрел ей в след. Почему-то ее слова и этот нечаянный жест оказались точнее охотничьих пуль, поразив хищника в самое нутро.

– Пос-стой. – прорычал он. – Может так… Я буду менее «грубым»?

Агата оглянулась. Волк вновь оборотился, и теперь перед ней стоял тот сероволосый юноша. Теперь сумрак комнаты не скрывал его, позволяя девушке получше рассмотреть лицо этого «грубияна». Поджав губы, заглядывая в ее темные глаза, тот был явно недоволен своим положением, и почему-то Красная шапочка лишь теперь осознала простую истину – она разговаривает с хищником, с тем «чертом», что так долго водит ее отца за нос, лишая всякого удовольствия охоты. Еще девушка вспомнила слова бабушки об одиночестве этого волка, и что-то внутри нее сжалось.