Его голубые глаза пронзительны. Вайолет почти очарована, отвлечена ими. Почти. Артур свеж, по-настоящему хорош собой. Не только внешность: главное - это пульсирующая энергия, что выдает в нем благородство. Глаза красивы, но и добры. Он отличается от остальных юных жителей Лондиниума, и даже не знай Вайолет всей правды, будь она обычной девушкой, то смогла бы почувствовать это.

Пошел обратный отсчет: крики стражников отвлекли приятелей Артура. Они слились с безликой массой у прилавков, продумывая план «Б». Мелкие камешки втаптывались в грязь под тонкой подошвой кожаных сапожек девушки. Вайолет знала свое дело. Быстрые, ловкие движения натренированных пальцев. С плеча Артура слегка съехала его свободная льняная рубашка: Вайолет проскользнула мимо, позади юноши, легкими касаниями попробовав узелок повязки на его предплечье. Толкотня прохожих всех пород и мастей и возня продавцов отвлекали внимание. Туго затянуто. Вайолет дала небольшой полукруг, протискиваясь средь людей, вновь устремляя внимание на некогда светлую повязку. Им нужна королевская кровь: задел на будущее. Пот проступил на белоснежном лбе. Вайолет рисковала, но Артур, казалось, не замечал, ничего не чувствовал, продолжая что-то шептать товарищу. Лишь раз он чуть вздернул точеный подбородок, скользнув взглядом по своей руке, но Вайолет было нельзя отступать. С третьего захода повязка поддалась: девушка ловко вытянула ткань, исчезая с торговой части района в узком проходе меж двух стен соседних домов. Две грязные нечесаные собаки проковыляли мимо, свернув пустую бочку. Вайолет резко одернули: сильные руки прижимали ее к каменной холодной стене.

– Ты кто? И чего тебе надо? – Артур был зол. Он не любил сюрпризы. Он не любил не быть в курсе происходящего. Он не любил, когда что-то выходило из-под его контроля. – Зачем тебе грязная повязка?

Вайолет не сдержала масленой улыбки. Ребро его руки сильно сдавливало ее ключицы.

– Может, я травница, - продолжала играть глазками девушка. – Порез глубокий.

Артур повел челюстью, ухмыльнувшись.

– Так ты маг, значит. Не сдать ли мне тебя легионерам?

Вайолет нравилась эта игра, но пора было уходить.

– Прости, еще встретимся, - утопив ладошку в напоясном мешочке, Вайолет в одно мгновение разжала кулак, сдувая порошок в лицо юноши.

– Какого… - голубизна глаз скрылась под веками; тело рухнуло на сырую землю. Неподалеку затявкали собаки. Вайолет подобрала подол юбки.

***

XXI век, современный Лондон.

Пять лет назад…

Тейт проснулся в свей скудно меблированной квартире на Гарлик Хилл: кирпичный дом, что отделяла от Темзы одна лишь Аппер-Темза-стрит. Тейт ненавидел воду, но родители помогли ему устроится именно здесь, и жаловаться было бы крайне неблагоразумно. Ему восемнадцать, и он только что поступил на исторический факультет Королевского колледжа.

Но проснулся он вовсе не по причине ранних занятий. Уже третий год кряду юношу мучает один и тот же сон. Мучает потому, что последствия по пробуждении вовсе не такие, какими они должны быть от простого полета фантазии и души в мирах сновидений. Пот пропитывает простыни и одежду, и душит отдышка.

Ему снова снится бирюзовая озерная гладь. Туман заволакивает шелестящий клен, и насыщенный влагой воздух прорезает острие меча, вонзаясь в ствол дерева. Юноша оступается, и вода бурлит, точно кипяток, засасывая его в водоворот. И кто-то смеется: из раза в раз одно и то же лицо и темные волосы, но он никак не может разглядеть обладателя смеха. Но он знает, он уверен: это враг.

Пятый час утра. Тейт смахивает мокрые от пота кудри. Светлая занавеска, купленная по дешевке в Икее треплется по ту сторону окна, «вытянутая» прохладным воздухом на улицу. Сероватая голубизна рассвета производит свое умиротворяющее действие, и Тейт откидывает одеяло, собираясь на пробежку, как делал это всегда, чтобы «прочистить мозги». Либо это, либо подпольные драки, за которые его не раз пытались привлечь к ответственности, но он все время ускользал от представителей правопорядка.

Он всегда бегал вдоль Темзы: до Тауэрского моста, по нему до больницы Гайс, далее мимо железнодорожных путей Ист Ватерлоо по Парк-стрит мимо галереи Тейт-модерн и по набережной до моста Саутварк, откуда обратно до квартиры. Он ненавидел Темзу, он ненавидел галерею, что носит его имя. Он много чего ненавидел, включая выбранный родителями университет. Он терпеть не мог и сам Лондон, который в любое время суток казался пропитанным серостью, туманным как призрачное видение, как те сны, от которых он не мог убежать.

Такая пробежка совершалась каждый день. И с каждым днем Тейт все больше и больше ненавидел эту реку. Чайки перекрикивали его мысли…

Родители присмотрели ему место в Британском музее после окончания обучения. Но Тейт никогда не хотел такой карьеры. Его трясло от одной мысли, что вся судьба может быть расписана на листе за какие-то жалкие десять минут. Это неправильно, иначе чем люди отчаются от цирковых зверят, которых тоже обучают и тренируют, но и не думают давать выбор?

***

V век нашей эры. Жилое здание напротив оборонительной стены. Правый берег Уолбрука - притока Темзы.

Два с половиной года назад…

Положение в городе ухудшалось с каждым днем. Черный Легион увеличивался.

– Их ряды пополняются быстрее, чем вырастают сорняки, - возмужавший за минувшие годы Рубио счищал острым лезвием клинка кожуру с яблока. Внизу легионеры вышагивали вдоль стены.

– С каких это пор ты у нас в агрономы подался?
– Вспылил Персиваль.
– И вообще какого хрена ты делаешь? – продолжил тот, отнимая яблоко. – А ну отдай, в кожуре самые витамины.

Подпирая ладошкой лицо, Вайолет фыркнула. Билл тоже засмеялся. Щеки Рубио покрылись румянцем. Закатное солнце окрасило небо у горизонта в насыщенные фиолетовые и огненно-рыжие цвета. Лучи играли на западной части колизея. Персиваль разрезал яблоко на дольки, протягивая первую Вайолет. Семечко упало, отскочив от черепицы.

– Они все равно не помешают пророчеству сбыться, - презрительно бросил в сторону легионеров Персиваль, раздавая оставшиеся части фрукта. – Мы ждали этого так долго…