Ничего.

Я вернулась обратно в свою комнату, чтобы обыскать её во второй раз, и почувствовала это, когда перешагнула через порог. Я бы заметила это и в первый раз, но боевая готовность сосредотачивает меня как лазер на потенциальных незваных гостях, а не на безобидных дверных проёмах.

Я посмотрела вниз, прищурилась, покосилась по сторонам в манере на-самом-деле-я-вовсе-не-смотрю. Заклинания иногда сложно увидеть. Особенно хорошие, а это было исключительным: грифельно-серое, настолько тёмное, что почти неотличимое от чёрного мраморного порога, в который оно было врезано, заклинание имело семь различимых слоёв узора, методично наложенных друг на друга, плюс мягко мерцающий намёк на ещё два слоя, которых я различить не могла. Чем пристальнее я их изучала, тем более ускользающими они становились, превращаясь в неразличимые узоры.

О, да, чертовски хорошие заклинания. Защищённые чарами темноты, чтобы не допустить снятия копии; метка истинного мастера. Чтобы поместить такие чары в холодный мрамор, требовалась кровь, пот и время, плюс навыки, которыми я не обладала.

Я подошла к окнам. Обнаружила те же заклинания на каждом подоконнике.

Зверь перед уходом окутал меня своей версией потрёпанного лоскутного одеяла.

Я узнала замысловатые символы и руны. Они выгравированы на порогах «Книг и сувениров Бэрронса», и на всем белом свете не существует Фейри, способного их пересечь. Возможно, даже Мак на это неспособна, если только он не вплёл туда исключение для неё, что также потребовало бы её крови.

Значило ли это, что мой жестоко изморённый голодом посетитель был Иерихоном Бэрронсом? И если так, куда он ушёл и почему? Он что, думал, что моя квартира — это удобный перевалочный пункт, куда он мог заявиться без предупреждения, покормиться, затем удрать без единого слова, решив успокоить меня подарочком из нескольких заклинаний?

Не поймите неправильно, я была благодарна за них. Я не способна сама сотворить столь внушительную магию. Их присутствие делало Святилище бесконечно более ценным для меня. Теперь у меня есть квартира, безопасная от просеивающихся Фейри, которые могли просто появиться посреди любой из моих квартир, если им так вздумается.

Но я не хотела заклинаний. Я прекрасно выживала без них два года. Я хотела ответа.

Я хотела, чтобы мой зверь вернулся.

Я больше не хотела быть единственным суперкаром, чей мотор ревёт в Дублине. Я хотела, чтобы весь первобытный автопарк рычащих первоклассных Ламборгини и Феррари и больших, черных, крутых военных Humvee устроил бурю на улицах моего города.

Кроме того, я сама была почти убеждена, что зверь был Риоданом. Не по богатым эмпирическим данным, а из-за непоколебимого инстинктивного чувства. Я думала, что он останется. Я проснулась бы и нашла бы его здесь. Мы обменялись бы новостями. Позлились бы друг на друга. Все было бы как в старые добрые времена.

Нет.

Моё бодрое, боевое, истинное-смотрящее-на-север настроение стремительно упало в сторону юга. Бурля от возмущения, я пошла в ванную, бормоча себе под нос. Я два долгих года прожила без единого появления Девятки, и когда наконец один из них вернулся, он удрал, пока я спала. После всего, что я для него сделала.

Я редко хожу в гости — ладно, никогда не хожу — но если бы ходила, я бы и здоровалась, и прощалась. Особенно если бы хозяин дома спас мою жизнь.

Девятка просто сводила меня с ума.

И все же зверь мог носиться где-то по Дублину.

Почистив зубы и стянув спутанные волосы в неряшливый хвост — не собираясь их расчёсывать, время крайне важно — я натянула черные армейские штаны и набила многочисленные кармашки на молнии оружием, затем засунула за пояс глок. На талии я застегнула ремень, который стал тремя видами оружия, и надела на шею чокер, который стал четвертым видом. На руку скользнул браслет, скрывавший лезвия.

Я натянула кофту с длинными рукавами и ботинки, перчатки, заклеила клейкой лентой шею, повесила меч за спину и направилась на кухню, чтобы заглотить протеины и жиры, просматривая свои сообщения.

Спеша к двери, я позвала Шазама, говоря ему догнать меня как можно быстрее, что я любила его и скучала по нему и безгранично оценила бы его экстраординарно точное обоняние, которое настолько превосходило моё, и не мог бы он, пожалуйста, присоединиться ко мне в приключении? Его недавние продолжительные отсутствия меня действительно беспокоили.

Затем, с топотом шагов, содержавшим воинственность, которую я не потрудилась скрывать, я вырвалась в поцелованное туманом дублинское утро, как женщина на миссии.

Охотящаяся на зверя.

Я кралась по улицам, сканировала своё окружение вверх, вниз и в стороны, принюхивалась к воздуху, напряжённо прислушивалась, пока подсчитывала свои приоритеты на день.

Пока я спала, мне написала Рейни, сообщая, что она нашла дом не только для Сары Брэди, её брата и сестёр, но и для двух других осиротевших семей. Ни один ребёнок не размещался, пока я лично не проверяла их новые дома. Я не стану спасать невинных только для того, чтобы потерять их в другом пороке.