Шрифт:
– Ну ка подвинься - оттеснил он плечом Алексея.
– Ты куда лезешь вояка, я тебя соплей перешибу - презрительно произнес Фикса смачно плюнув ему на расстегнутую шинель.
У Саши в голове упала планка.
Вообще-то деревенские драки это не ледовые побоища на смерть. Это скорее такой вид спорта-развлечения, когда потом рассказывают:
– Видел как я его?
– Видел, а ты видел как я?
И хвастаются друг перед другом и деревенскими девчонками синяками. Поэтому в этих драках почти никогда не бывает серьезного криминала и поножовщины. Вот выхватить штакетиной от ближайшего забора по хребту, это как здрасьте, а вот поножовщины нет. Интеллигентные люди так себя не ведут.
Саша всех этих правил не знал.
Когда его оттащили от лежащего Фиксы тот мог только мычать сквозь разбитые губы. Коронки у него уже не было. Леша, держа друга за плечи и глядя в его налитые кровью глаза, серьезно сказал:
– Никогда больше не дерись. Посадят.
Провожали их с песнями.
Третий курс в училище - караульная рота. В августе, когда все курсанты уезжают в отпуск, кто-то должен ходить в наряды по учебным корпусам, охранять склады с имуществом, нести службу на гарнизонной гауптвахте и в патруле. Для этого оставляют в училище одну роту и курсанты сутки через сутки, сменяя друг друга в корпусах и караулках "тащат службу". Через день на ремень, удовольствие ниже среднего. Воинский быт не сахар, но за то в последних числах августа, когда в училище возвращаются отпускники, эта рота отправляется на отдых под завистливыми взглядами приехавших.
Саше доставались в основном караулы, не самая легкая доля. Два часа на посту, два бодрствующая смена, два на сон и так по кругу сутки. О многом успеваешь подумать, обходя в обнимку с автоматом охраняемый объект. Вот Саша и думал.
Причины произошедшего, Ленкин брак, все это так и осталось для него непонятым и почему-то представлялось старым, покрытым мхом сундуком, запертым на большой амбарный замок. Во внезапно вспыхнувшую страсть он не верил, а других логичных объяснений не было.
– Поеду - решил он - нет ничего хуже незавершенных дел.
По приезду в Ташкент прямо с вокзала позвонил дяде Вале, отцовскому другу и генералу. Попросил помочь с местом в КЭЧевской гостинице.
– Езжай, я распоряжусь - сказал дядя Валя - в гости зайдешь?
– Не знаю, как получится - врать не хотелось, в гости идти тоже.
Саша никому не хотел говорить о своем приезде. В родном городе было много людей у кого он бы смог остановиться, но это автоматически означало, что рано или поздно разговор зайдёт про Лену. Этого не хотелось совсем. Боль и так постоянно жила в нем.
Зибин не знал, где живут Лена с мужем, поэтому он поехал к ее дому. План был прост. У него был в запасе месяц. Если они живут с ее родителями, то он ее обязательно увидит. Если в другом месте, то за месяц она наверняка приедет родителей навестить, и он все равно ее увидит и попытается поговорить с ней. Он рано вставал, плотно завтракал и, взяв бутылку минералки и две пачки сигарет, ехал к ней во двор. Там садился на скамейку стоящую в глубине и ждал. Ему хорошо был виден подъезд и окна ее комнаты, той самой. Зибин ждал до позднего вечера, потом вставал и отправлялся в гостиницу. На следующий день все повторялось.
На пятый день ожидания он наконец увидел ее. Она вышла из подъехавшего такси, вместе с ней вышел белесый парень в спортивных штанах и футболке. Наверное, муж.
– Ушатаю - с ненавистью глядя на него, подумал Саша - ушатаю на раз - и поднялся со скамейки, Лена тем временем наклонилась в машину и отошла, уже держа грудного ребенка на руках. Пораженный увиденным, он опять сел.
Зибин конечно знал, что после свадьбы у людей обычно появляются дети, но то, что это может произойти с Леной просто не приходило ему в голову.
Господи больно-то как.
Надо было осмыслить и понять увиденное. Смириться с ним. На это требовалось время, но времени ему отпущено не было.
Парень взял из багажника сумки, они скрылись в подъезде. Через несколько минут он вышел, явно куда-то торопясь сел в такси и уехал, а еще через полчаса вышла Лена, медленно толкая коляску перед собой. Пройдя метров сто, остановилась и наклонилась к ребенку, что-то поправляя, в это время ее и догнал Саша.
– Сын?
– почему-то спросил он, не зная с чего начать разговор.
– Дочь - улыбаясь ребенку, откликнулась она и вдруг вздрогнула, узнав его голос. Медленно, очень медленно выпрямилась, медленно повернула в его сторону голову и так же медленно подняла на него потемневшие глаза, а потом звенящим от ненависти голосом негромко, видимо боясь разбудить дитя, произнесла - Я никогда, ты слышишь Зибин, никогда больше не хочу тебя видеть. Убирайся из моей жизни.
– И развернувшись вместе с коляской, стуча каблуками, быстро пошла к подъезду на этот раз, уходя от него навсегда.