— Ладите ли с местными властями? — не унимался я.

— С властями? И да, и нет.

— Очень занятно! Как это понять — «и да, и нет»?

— Сунешь им что-нибудь в базарный день — нет в целом тумане человека милее тебя. Ну, а не подкинешь им хоть разок так знаешь что будет? У твоего порога тут как тут четыре истца.

— Ничего не поделаешь. Так уж повелось, с этим приходится мириться, — заметил я.

— Мириться-то оно, конечно, да считаться нужно, — ответил Хаким-мясник, — но ведь предел всему есть. А главное доход нужно иметь солидный... Месяца два назад приятель удружил мне по-свойски — доставил парочку жирных телок и пару быков. Я запрятал их в подвале. Каждый базарный день резал по одному и продавал, не забывая оделить и судью, и раиса, и миршаба, и податного, и даже всех их прихлебателей. Судья, мне известно, говядину не уважает, так я для него специально брал у мясника Турсуна баранину и курдючное сало. А в последнюю неделю нет поживы, даже захудалой скотины не удается заполучить. Пришлось по базарной цене закупить барана и корову для убоя. Сами понимаете, какая тут прибыль — едва хватает на семью. Так власти зарятся и на это. Чем же я их ублаготворю? Вот как оборачиваются на деле эти «мириться да считаться»!

— Ну, а весы? Разве ничего нельзя выжать из них? — поинтересовался я.

— Не без этого, ясно. Не обманешь — не проживешь, обвесишь — вот и мясо, и масло, но для кого? Для раиса. Весы и гири проверяет он, поэтому все, что удается урвать при взвешивании, идет раису.

— Да-а-а! Ну, а чем же все это кончилось?

— Чем кончилось? Распродал я сегодня товар и только уложил в хурджин [14] весы и гири да вывел из стойла лошадь, чтоб двинуться домой, — останавливает меня посыльный от судьи и объявляет: «Вас вызывает хозяин шариата», судья то есть. Я поспешил к нему, гляжу, а там и миршаб. После обычных приветствий, расспросов о здоровье и прочем судья и говорит:

— Месяц назад из тумана Ваганзи пропали пара быков и две телки. Следы их протянулись до вашего кишлака и там исчезли. Даю вам недельний{7} срок — придется разыскать пропажу, а не то подозрение падет на вас.

— Вот так-то, брат мой Хайдарча. Если не умаслю их за неделю, я пропал, — подытожил Хаким-мясник. — Сегодня же ночью мне позарез нужно отыскать Турды-Волка, пусть «поохотится». Может, притащит какую тварь. А не то — и подумать страшно... Повезет тебе, брат Хайдарча, с добычей — не забудь и ты обо мне. В накладе не останешься, а перепадет и тебе на дорожные расходы.

Я вышел из дому. Было за полночь. Мне жаль было тревожить измученного базарной сутолокой Хакима, ему еще предстояло отыскать Турды-Волка. Оседлал я коня и снарядился в путь сам.

— Пора расставаться, братец Хаким, попрощаемся, — сказал я ему и пожелал удачи. Он проводил меня до ворот, и я поехал в сторону Кармина. Я не слезал с коня ночь, весь следующий день и, миновав Сари Пули Эшон, Хомрабат, Чули Малик, к вечеру добрался до Кармина. Спешился у дома барышника Бурхана.

Обменявшись, как положено, вопросами о здоровье, я вручил ему повод и предупредил: «Эта лошадь не пьет воду ниже Малика и выше Хатырчи».

— Ясно. Попробует воду в Нурате, — ответствовал он и повел лошадь в конюшню.

Два дня гостил я у Бурхана и, выручив две тысячи тенег, отправился домой.

Добирался я, конечно, пешком. Желая сделать приятный подарок Хакиму-мяснику, в кишлаке Урта-Курган я прихватил быка и корову. Чтобы замести следы, я спустился около кишлака Дурдуль к Заравшону, ночью тихонечко пробрался через Бобдуги, Тошработ и Гишти, а на третий день предстал перед Хакимом со своими подарками — целыми и невредимыми.

Теперь я продолжал свое путешествие с солидным кушем в кармане. Через день я прибыл, наконец, в Нешкух. Мне не терпелось разузнать, что здесь да как, и потому первым делом я заскочил к дружку. Он выложил мне все новости.

Тут Хайдарча вынужден был прервать повествование — возвратились пустые арбы. Палачи поспешно занялись погрузкой. Покончив с ней, они заторопились на свои места и, заложив под языки еще по порции наса, приготовились дальше слушать Хайдарчу.

(Продолжение главы «Дедушка миршаб»)

Хайдарча продолжил свою историю.

— Стало быть, угнал я коня из кишлака Испани. Наутро бывший его владелец вместе с кишлачным старостой привел односельчан в Пешкух, к судье. Они в один голос показали, что кража — моих рук дело и что коня увел я. Судья, раис, миршаб и податный выделили каждый по своему ведомству людей и послали их ко мне домой. Ну, ясно. Они не только меня или коня, даже наших следов не обнаружили.

Ну, а так как меня не нашли, расплачиваться за хлопоты и беспокойства того дня пришлось истцу — владельцу коня. Он сунул монеты судье, раису, миршабу и податному, и их подчиненным тоже; устроил в доме судьи угощение для старосты, старейшин и своих свидетелей — односельчан. Короче, обошлось это хозяину в две тысячи тенег.

Он не был глупцом, понял, что выкинул деньги на ветер и решил замять скандал, прекратить поиски конокрада.

Не тут-то было. Назавтра судья, раис, миршаб и податный отрядили своего человека в кишлак Испани — за истцом. Тот явился в суд. Судья начал: