И вот, стою я в приемной и понимаю, нам здесь не помогут, у нас нет времени на то, чтобы ждать, даже одна потерянная минута может все решить. Раз их по срочному делу вызвали, вероятнее всего, это надолго, да и клиентов тут набралось прилично. Я в последний раз обвела контору взглядом и с грустным вздохом покинула помещение. Прохладный ветер сразу же ударил в лицо, после теплого помещения это чувствовалось особенно остро, и я плотнее закуталась в шарф. Поздняя осень. Небо затянуто тяжелыми тучами, а в воздухе ощущается запах приближающегося дождя. Я сделала глубокий вдох и смело шагнула, намереваясь сбежать по ступенькам, оступилась и чуть не упала, едва успев ухватиться за перила. С трудом переведя сбившееся дыхание, уже спокойнее зашагала вниз.

– Осторожней, девушка, - открыто улыбнулся мне молодой мужчина, проходивший мимо, - будет очень досадно, если Вы...

– Исчезни, - голос Ливена раздался рядом и совсем неожиданно, при чем, как для меня, так и для собеседника.

Улыбка незнакомца померкла, а взгляд стал откровенно раздосадованным.

– Молодой человек, я...

– ...шел мимо, - невозмутимым голосом закончил Ливен фразу.

Иногда, я все-таки поражаюсь, как в одном человеке, ну ладно, не совсем человеке, могло умещаться столько наглости. Приятель был из василисков, оттуда и редкий цвет волос, а вот откуда эта редкая бесцеремонность было трудно сказать.

– Лив, прекрати, он просто пытался быть учтивым, - смотрю другу прямо в глаза, взглядом призывая к порядку, - Вы, пожалуйста, не обижайтесь на моего...
– растерянно замолчала, поскольку, отвернувшись от друга, повернулась к пустоте. Мужчины тут уже не было, зато, чуть дальше по улице, была его удаляющаяся спина. Кстати говоря, безбоязненно смотреть в глаза василиску, не опасаясь превратиться в обездвиженную статую, позволяли прозрачные линзы, изготовленные на заказ, специально для моего друга, которые он практически никогда не снимал.

– Видишь, малышка, все мужчины от тебя бегут, один я, дурак, тебя терплю.

– Бедный, ты, несчастный, - фыркнула я и взяла друга под локоток, направляясь вниз по улице, - ты разве не должен быть на работе?

– Нет, у меня было лишь одно занятие, - отмахнулся он, - после, сразу пошел за тобой.

Василиск работал в Академии Проклятий, обучал адептов навыкам самообороны, точнее, замещал уехавшего по личным делам преподавателя. Личные дела у того не заканчивались уже полтора года, но не скажу, что это хоть кого-то огорчало, адепты к Ливу привыкли и даже любили его, особенно, женская половина, а он, в свою очередь, великодушно позволял им это делать.

– Что в конторе сказали?
– уже серьезно спросил Лив.

– Их там не оказалось, - голова опустилась как-то сама собой, - какие-то срочные дела, а в приемной куча посетителей, у нас нет времени ждать, Ливен.

– Да, ты права, надо придумать что-то другое, - согласился приятель.

– Ума не приложу, куда она могла уехать, она родилась и выросла в Ардаме, в отличие от нас, и всем сердцем любила этот город, даже переезжать не хотела, хотя, когда я рассказывала о своих путешествиях...
– тут, я резко затормозила, заставив остановиться и приятеля, - Я, кажется, знаю, куда она могла уехать, Ливен! Если конечно, она решила уехать, и с ней ничего...
– договорить я не смогла, тихо всхлипнув.

– Ну-ну, перестань, плакса, - начал Лив, привлекая меня к себе и приобнимая, - ты же знаешь, женские слезы заставляют меня грустить.

– Ты никогда не грустишь, - глухо сказала я ему в грудь.

– А вот сейчас начну, если не перестанешь, - с угрозой сказал мужчина, - а когда я грустный, я очень милый и ты не сможешь устоять перед моим очарованием, потом влюбишься, а безответная любовь, штука страшная, так что, прекращай это все и рассказывай, где может быть Мита?

Отстранившись, улыбнулась, и вытерла мокрые глаза платком. Затем, справившись с очередным желанием разреветься, тихо начала:

– Помнишь, я рассказывала про домик у озера, принадлежавший моей семье, куда я ездила еще совсем маленькой с родителями, а потом уже одна, когда немного подросла?

– И?
– совсем не понял связи между событиями друг.

– Я рассказывала о том, как убегала туда от очередной ссоры родителей, от тетушек, которые любили поиздеваться над полненькой племянницей, о том, как там мне было хорошо и спокойно, тихий треск дерева в камине, горячий чай и большая библиотека. Мое личное убежище. Там можно было забыть о тревогах и подумать обо всем, о себе, о своей жизни, о том, что делать дальше. Так вот, Мита тогда долго еще расспрашивала о том, где именно это место, как там все выглядит, об озере, она была полна такого энтузиазма, что я с радостью ей все расписывала во всех красках и подробностях, решив, что ее интерес вызван любопытством молодой, романтичной девушки, которая никогда родного города не покидала, понимаешь?. Она могла туда поехать? Как думаешь?
– и столько надежды было в моем голосе.

– В любом случае, нужно проверить, - тут же отозвался Лив, - собирайся, поедем в твой Тенруг, а оттуда уже к озеру.

Я поежилась, ехать туда мне хотелось меньше всего. Прошло уже почти два года, с тех пор, как я уехала из родного города и сказать честно, не было ни одного дня, когда я пожалела бы о своем решении.

Жизнь в Тенруге у меня была сказочной. Дорогие платья, балы, приемы, огромный особняк, но сказкой она была только на первый взгляд. Дорогие платья выбирала отнюдь не я, да и мнением моим мало кто интересовался, на балах, вместо радости и просыпающегося любопытства при мысли о знакомствах с новыми и интересными людьми, о прекрасных леди в пышных платьях и учтивых кавалерах, я видела лишь лицемерие, в котором погрязли все и каждый, приходивший на эти сборища за полезными для себя знакомствами и новыми сплетнями, и огромный дом, в котором было так мало любви. Отец с матерью грызлись друг с другом из-за каждой мелочи, три тети, сестры отца, которые по разным причинам жили с нами, только и могли разговаривать, что о нарядах, украшениях и моде. В любом случае, у них были благодарные слушатели, две мои младшие сестры восторженно следовали их советам и могли часами расспрашивать о молодых людях, приглянувшихся им на балах или же о новых модных сапогах, и та и другая тема, кажется, вызывала у них одинаковые эмоции.