– Вот ваш горячий шоколад и бутерброды, – говорю я внукам, ставя перед ними две чашки и тарелку.

– Это шоколад по рецепту Януша? – спросила внучка, обжигая губы густым ароматным напитком.

– Почему ты так решила? – сладко зевает внук и придвигает к себе свою чашку.

– Я чувствую вкус шоколада, – отвечает девочка, облизывая шоколадные губы.

– Верно, – улыбаюсь я, глядя, с каким благоговением внук пробует напиток. – Я добавил туда несколько долек настоящего шоколада.

– Так ты жил в цирке? – спросил внук, протягивая руку к бутерброду с колбасой.

– Да, – кивнул я и пошел по направлению к задней двери.

– И это все? – подпрыгивает на стуле мальчик.

– Что все? – оборачиваюсь я и с деланным удивлением смотрю на него поверх очков.

– Деда… – тянет внучка и делает жалостливое лицо. – Ты же расскажешь нам, что потом было с тобой, Янушем, Шери, Габриэлем и всеми остальным?

– Ну… если вы так хотите… – я равнодушно пожимаю плечами и тут же весело добавляю: – Берите с собой тарелку и чашки! Мы будем завтракать на воздухе!

Мы расселись на стульях в беседке, и я, прихлебывая из своей чашки давно остывший чай, продолжил рассказ…

Благодаря стараниям Шери я быстро шел на поправку и примерно через неделю совсем окреп. Мне дозволялось ходить вдоль забора, ограждающего цирк, поздним вечером. Как правило, я шел к Янушу в вагончик, и мы с ним сидели и хохотали над ужимками и смешными словечками Карлуши. Либо, если Януша не оказывалось дома, я шел до ворот и мелкими перебежками через кусты добирался до зверинца, где жил Габриэль. Он много знал о животных, и я часами слушал о повадках волков, пантер и львов.

Иногда мы ходили в конюшню, и я помогал насыпать в лошадиные кормушки овес. Больше всех мне нравился рысак по кличке Верный. Поначалу я боялся подходить близко к этому чернобокому красавцу с совершенно белой гривой. Он громко фыркал, завидев нас с Габриэлем, и косил глазами, наблюдая за нашими передвижениями по конюшне.

– Иди сюда, Анхель, – Габриэль поманил меня рукой. – Иди, не бойся! Ты когда-нибудь катался на лошади?

– Конечно, – уверенно кивал я головой. – Мы ездили в деревню к папиному знакомому, и он катал меня в телеге.

– Нет, – махнул рукой Габриэль. – Я говорю про поездку верхом.

Я подошел ближе и, спрятавшись за дверь в стойло, стал смотреть, как Габриэль надевает на Верного седло.

– Габи! – раздалось от дверей, и в нашу сторону двинулась высокая покачивающая фигура.

– Ты снова напился, Шафир, – Габриэль блеснул желтыми глазами в сторону идущего человека.

– Я просто проспиртовываю организм, – пьяно засмеялся Шафир и, закинув вверх голову, сделал большой глоток из бутылки. – Я же факир и дышу огнем.

– Сейчас ты дышишь перегаром, – поморщился Габриэль, придерживая за удила Верного, который недовольно бил копытом о пол конюшни и громко всхрапывал.

– Я, собственно, чего пришел, – снова отхлебнул из бутылки Шафир. – Ты не видел нашу Янушку? Хотел занять у него немного денег.

Шафир не видел меня, стоящего за дверью загона, а мне удалось хорошо разглядеть повелителя огня. Его кожа была темно-коричневого цвета, а голова, бритая налысо, была похожа на шоколадное яйцо. Большие раскосые глаза смотрели на мир нагло, а полные красные губы кривились в дерзкой улыбке. Его стройное тело было одето в модный и немного вычурный костюм, а на ногах красовались начищенные штиблеты.