Я запрыгнул с ногами на его постель, всем своим видом показывая, что не собираюсь спать, а хочу поболтать о чем-нибудь. Януш покачал головой и молча показал мне на свою кровать. Мне показалось, что он немного напрягся, поняв, что я его хочу о чем-то расспросить. Я не стал ждать, пока Януш пойдет в наступление и станет физически меня прогонять, и начал разговор.

– Януш, а почему Макс такой противный и злой? Домовые должны быть добрыми, – спросил я у него и почувствовал, как он расслабленно выдохнул.

– Хочешь услышать сказку про домового? – сказал он. – Тогда ложись к себе в постель и закрывай глаза.

Я послушно перелез на свою кровать и, повернувшись на бок, подпер голову кулаком, приготовившись слушать.

– Жил-был в одном приюте домовой. Правда, он не знал тогда, что он домовой. Его все дразнили недоросликом и карликом. Домовенка это очень обижало, и он всегда на всех злился, потому что был маленького роста и побить обидчиков у него не получалось. Терпеть унижения ему надоело, и однажды он сбежал. Спрятавшись под вагоном проходящего эшелона, он уехал далеко-далеко от приюта. Поезд привез его в большой город. Домовой бродил по незнакомым проулкам, смотрел на богатые витрины магазинов, на машины, проносящиеся мимо него по широким улицам. Он надеялся, что в большом городе на него никто не обратит внимания, не заметит, но… Люди, проходящие мимо, брезгливо морщились. Домовой спрятался в подвале заброшенного дома и, дождавшись ночи, вышел на улицу. Он сильно продрог и очень хотел есть. Проходя мимо закрытой на ночь булочной, он вдруг увидел, что форточка в подсобном помещении открыта. Он легко забрался внутрь и, насовав себе в карманы вчерашних булочек, вылез обратно.

И тут его схватили сильные руки…

– Это были полицейские? – спросил я, приподнявшись на локте.

– Нет, – покачал головой Януш. – Это были злые орки. Оказывается, они наблюдали за тем, как лихо домовой залез в форточку, и им это очень понравилось. Вот как раз они и убедили нашего героя, что он домовой. Только про его силу объяснили неправильно. Они вдолбили ему в голову, что главное искусство домовых – лазить в богатые дома и красть драгоценности. А наш домовенок им поверил. Не потому, что он был глупым. Просто банда орков отнеслась к нему по-человечески. Так домовой стал форточником. Бандиты научили его воровать и пить, а еще играть в карты. Именно это и сыграло с нашим героем злую шутку. Он никогда не соглашался ходить на серьезные дела. Но однажды он проиграл главарю орков, и тот, чтобы получить долг, приказал ему идти грабить ювелирный магазин.

Сначала все шло как обычно. Бандиты открыли форточку в подсобке, наш домовой влез в нее и распахнул для своих подельников дверь. Вот тут и случилось непредвиденное. В лавке оказался охранник. Орки открыли стрельбу и убили его. Наш домовой не был убийцей. Он не хотел ничьей смерти, поэтому сильно напугался. К тому же на звук выстрелов к ювелирной лавке приехала полиция.

Перепуганный домовой воспользовался своим даром и, выскользнув на улицу через ту же открытую форточку, убежал.

Он бежал почти всю оставшуюся ночь и к утру оказался на дороге, ведущей из города. По ней он и брел несколько дней, замерзший и голодный, пока его не нагнал цирк, ехавший как раз в ту же строну.

Так наш домовой стал цирковым. Правда, его характер не стал от этого лучше. Он так и остался обиженным на весь мир и иногда, по старой привычке, играет в карты в кабаках. Но… он доверяет нам. И мы ему тоже…

========== Глава 24 ==========

Проснулся я от какого-то пощипывания в волосах и тихого щелканья. Я открыл глаза и, посмотрев наверх, увидел попугайчика, который по одному выдергивал мои волоски из головы и вставлял их себе в крылышко, между перьями.

– Карлушка! – я замахал руками на попугайчика, но тот только задорно запрыгал на подушке, качая головой, засмеялся голосом Януша и спросил меня:

– Карлуша красавчик?

– Ага, – нахмурился я, пытаясь нащупать на своей макушке лысину.

Поняв, что действия Карлуши не нанесли урона моей рыжей шевелюре, я встал с кровати, оделся и, распахнув дверь, выбежал на улицу. Пробежав мимо нескольких жилых вагонов, я направился было к навесу столовой, но, выйдя на небольшую площадь, замер на месте от ужаса.

Вся площадь, где раньше стоял шатер, была полна зверей. Они нагло расхаживали между открытыми вагонами, гружеными досками, активно работали фомками, разбирая конюшню и зверинец. Мне показалось, что их смех и лающий язык заглушили все звуки вокруг. Они были везде: возле душа, на лавках у вагонов, на крыше конюшни. Мимо проехали несколько грузовиков, из которых на меня тоже смотрели холодные звериные глаза. Я не различал их ни по окраске, ни по голосам. Они все были на одно лицо. Высокие, молодые, с наглыми серыми глазами и светлой шерстью на холках.