В моем воспаленном мозгу вспыхнуло одно проклятое имя. Эдвард, мать его, Каллен.

Мое тело рефлекторно дернулось к двери, но майор был на чеку и резко притянул меня назад.

— Стой. Я знаю, это сложно, но ты достаточно тверда для того, чтобы не делать того, что задумала. Скоро мы все спустимся к столу и обсудим происходящее, — я нахмурилась, пытаясь взять себя в руки, хотя готова была оторвать голову поганому выродку.

Джаспер сегодня потратил на меня немало сил и терпения, но терпение — его второе имя.

— Он не имел никакого права так поступать. Это не ему было решать! — прорычала я сквозь сжатые зубы.

— Я не знаю, чем он руководствовался. Но это был не случайный приступ.

И как только эмпату удается быть таким спокойным во всем этом круговороте боли, который царит внутри дома? Он держался блестяще. Ни тени волнения на лице. Надежная маска. Нет, он никогда не покажет мне своей усталости. Он будет стоять рядом и держать меня столько, сколько потребуется, спокойно объясняя и без того понятные вещи.

Внутри меня все кипело от злости, отчаяния и разочарования. Почему все пошло не так? Я позволила своему отцу погибнуть и сама практически отправилась на тот свет. Вся эта свадьба — ловушка? Неужели Блэк действительно хотел убить всех нас, или поджог вышел случайно? Собирался ли он дать противоядие, когда понял, что его безумный план провалился? Если бы Чарли погиб, я бы явно не испытывала к оборотню теплых чувств, и он должен был это понимать. Его последние слова эхом отдались в моей голове. Индеец совсем обезумел от своих чувств. Да, наверное, он действительно хотел убить меня, чувствуя, что никогда не сможет заполучить желаемое.

— Тебе нужно в душ, ты вся в крови. Это выглядит впечатляюще, но не думаю, что подобный боевой раскрас внушит Эдварду страх, — резонно заметил майор, отвлекая меня от тяжелых мыслей.

Я несколько заторможено кивнула, вместе с ним выходя в коридор, чтобы пройти к ванной комнате.

— Я возьму у Розали одежду для тебя, — блондин был серьёзнее обычного: полные губы крепко сжаты, а выражение лица почему-то напомнило мне о его военном прошлом; он словно готовился к битве.

Холодная вода не остудила мою злость. Монстр не хотел засыпать, ворчливо шевелясь внутри меня. Я чувствовала, что мой враг находится на первом этаже. Каллены уже собирались в столовой. Неловко было бы заставлять их ждать.

Я смыла с себя драгоценную алую жидкость и, вытираясь, заглянула в зеркало. Я буквально онемела. Мои глаза. Никогда прежде они не были такого странного цвета. Бронза с красным отливом. Не такие красные, как в первые месяцы новорожденности, но и не такие янтарные, как обычно. От воспоминаний о крови мой желудок немедленно скрутило. В этот момент в дверь вежливо постучали, а затем знакомая рука подала мне одежду, заодно награждая волной спокойствия. Это вызвало у меня нервный смешок. Хейлу не раз приходилось видеть (и не только видеть) меня обнаженной, но одежду он передавал через дверь.

— Мне это не кажется смешным, — отозвался родственник, прикрыв дверь. Его слова стёрли улыбку с моих губ.

Через некоторое время мы оба спустились вниз. Лицо Джаспера было суровым, а мое — растерянным. Я снова выглядела слабой, прежней Беллой, несчастной и беззащитной.

Психологи советуют в конфликтных ситуациях собираться за круглым столом. Видимо, по этой причине в столовой стоял именно огромный круглый стол, который никак не вписывался в строгое геометрическое оформление данной комнаты.

Каллены встретили нас молчанием. За столом оставалось два свободных места, между Розали и Эсми. Я предпочла сесть рядом с блондинкой, прекрасно зная о том, что напротив меня окажется Элис. Девушка старалась не смотреть на меня, бестолково крутя своей маленькой головкой, притворяясь, что осматривает столовую, будто видит её впервые.

— Я думаю, раз уж мы все собрались, стоит начать, — предложил Карлайл. Даже у него голос звучал не так уверенно и спокойно, как обычно.

Этот дом за последние 24 часа стал одним огромным клубком эмоций и нервов. Страдающая Эсми. Обескураженный Эмметт. Озлобленная Розали. Обеспокоенный Карлайл. Беззаботный Эдвард. Взвинченная Элис.

— Ты обратил моего отца, — мой голос прозвучал неожиданно глухо, даже для меня самой. Эсми взволнованно взглянула на меня, но Джаспер в миллионный раз за день успокоил мать.

Слегка потемневшие глаза Эдварда смотрели на меня, словно пытались понять, что же я чувствую теперь? Читать мои мысли он не мог до сих пор.

— Ты сама виновата, Белла, — его голос был холоден, слова прозвучали, как вердикт.

Розали рядом со мной задохнулась от возмущения, резко вскакивая со своего места, опрокидывая стул.