Мы петляли по каким-то темным коридорам этажа, явно ниже подвального. Я и не знала, что в замке есть и такой. И чем дальше мы углублялись, тем страшнее мне становилось. Чувствовала беспокойное шевеление внутри себя Зои и молилась, чтоб она только никак себя не проявила. Ведь стоит только этому демону увидеть мою цирсию, как случится страшное, в этом я не сомневалась. Если сын его воплощал в себе все демонические черты и свойства характера, все то, что отвергала природа фей, то этот демон казался мне не вписывающимся даже в их среду. Было в нем что-то маниакальное, внушающее ужас. Эти прозрачные глаза, которые становились особенно жуткими, когда на самом их дне разгоралось демоническое пламя. Не сомневалась, что он способен на все. А потому предпочла молча следовать за ним, лелея тайную надежду, что убивать он меня не планирует.

Перед одной из дверей, которых по пути нам попадалось много, и все они были низкими и мрачными, демон остановился и повернулся ко мне.

— Знаешь, чего мне больше всего сейчас хочется? — вкрадчиво спросил он, приближая ко мне свое лицо с пламенеющими в подвальной темноте глазами. Только тут до конца осознала, что нахожусь с ним тут совершенно одна, что захоти он со мной что-то сотворить, никто даже не услышит моих призывов о помощи. Мелькнула мысль, что вроде как сын его должен приглядывать за мной, но придет ли он мне на помощь, захочет ли, успеет ли?.. Страх сковал суставы. Я замерла перед демоном, чувствуя себя жертвой, загнанной в угол. И следующие слова подтвердили все мои опасения и предположения о его вменяемости. — Оттрахать тебя во все дыры, с особой жестокостью, — выплевывал он мне в лицо каждое слово, — а потом еще долго убивать, чтоб ты испила всю боль до конца, по капле. Если бы ты только знала, как сильно я ненавижу вас, фей, то уже лежала бы без чувств у моих ног. И знаешь, даже бесчувственной тобой я бы не побрезговал, трахал бы, пока не пришла в себя и не стала бы молить о пощаде. А еще я бы дал демону насладиться тобой вволю, а он у меня ненасытный, твоя плоть пришлась бы ему по вкусу, — втянул он с шумом воздух и поморщился, а потом отпрянул.

На миг показалось, что он меня сейчас ударит, но ничего не произошло. Демон принялся отпирать дверь, меня же била дрожь с головы до ног, и даже Зои не могла унять ее.

— Пошла! — схватил меня демон за плечо и втолкнул в совершенно пустую комнату.

Сам встал за спиной и с силой, так что стало нестерпимо больно, сжал уже оба моих плеча. Показалось, что сейчас хрустнут кости в его цепких лапах, а потом он все же сделает то, о чем мечтает. Ногти демона впились в мою плоть, разрывая ее. Я почувствовала, как кровь выступает из ран и впитывается в одежду. Нет, не справится он с собой. А это значит, пора мне готовиться к мучительной смерти.

— Мой сын разочаровал меня, — прошептал мне демон на ухо, и это было даже страшнее, чем то, как он выплевывал слова мне в лицо. Сейчас я его не видела, да и себя тоже, а о намерениях его могла только догадываться. — Подпустить так близко к себе… И кого? Презренную мышь, недостойную внимания демона. Он — позор моей семьи, который и демоном-то зваться недостоин. Таких как он нужно душить в зародыше, жаль я был слепцом раньше, не разглядел в сыне признаки слабости, делал на него ставки… Но ты мне поможешь все исправить. И знаешь, мышь, ты молодец. На славу потрудилась, приручая моего сына, — усмехнулся он. — Осталось довести дело до конца. И я помогу тебе, чтоб не решилась передумать. Смотри внимательно.

Несмотря на животный страх, который испытывала, находясь в прямом смысле в когтях демона, мне хотелось рассмеяться ему в лицо. О какой привязанности он говорит? Да сын его не больше привязан ко мне, чем я к нему. Даже сейчас, стоило его вспомнить, я испытала легкое возбуждение. Но разве это говорит о чем-то, кроме того, что тело мое реагирует на его? Вот и он, сам того не желая, реагировал на меня. Ведь я видела, с какой ненавистью тот порой на меня смотрит. И говорит иногда такое, что от ужаса волосы шевелятся… Но ничего этого демон от меня не услышит. Пусть думает так, как ему удобнее.

Все эти мысли пролетели в моей голове, как дуновение ветра, взгляд же был прикован к яркой точке, что разгоралась и становилась все больше прямо перед нами. Пятно росло, выхватывая из темноты гладкую зеркальную поверхность, как поняла вскоре. Но какое-то странное было зеркало — мы с демоном в нем не отражались. Оно словно светилось изнутри, и свет его проникал в мои глаза.

— Смотри и верь всему, — прозвучало в моей голове, но говорил не демон. Голос был женский и удивительно мелодичный. Он затрагивал какие-то струны моей души, и по коже бежали мурашки. Только вот страх от него усиливался, и сочетание это казалось странным неправильным. — Я покажу тебе то, что ты не можешь видеть, но что происходит прямо сейчас. Я проведу тебя через пространство. Ты становишься частью меня. Все остальное перестает существовать…

Голова моя кружилась все сильнее, а взгляд не отрывался от зеркальной поверхности, в которой уже проступали очертания каких-то предметов. Постепенно я проникала взглядом внутрь зеркала, оказывалась в центре чего-то, что я прямо сейчас должна была увидеть. И по мере того, как предметы обретали форму, в голове яснело, и зрение мое становилось четче.

Еще через какое-то время я поняла, что стою на противоположной стороне улицы, напротив своего дома. Первым желанием было броситься к нему, но какая-то сила помешала мне это сделать. Ну и ладно, даже любоваться со стороны было настолько приятно, что горло сжал спазм, а на глазах выступили слезы. Я не помнила, как тут оказалась и что тут делаю. Не понимала, почему не иду домой. А когда увидела маму, то хотела окликнуть ее, но и это не получилось, словно мною вдруг завладела немота. А может это слезы, которые уже вовсю струились по моим щекам, мешали дышать и говорить.

Что-то настойчиво отвлекало, в то время как мама все приближалась к дому. Какое-то монотонное жужжание в голове. Оно щекотало мозг, отвлекало, но избавиться от него не получалось.

— Алиса, Алиса… — пробивалось сквозь жужжание. — Алиса, ничему не верь. Все, что ты увидишь, лишь мираж, внушение. Не верь, не верь…

Зои? Откуда пришла эта мысль, я и сама не поняла. Только в следующее мгновение изменилось мое восприятие происходящего. Теперь я не только видела маму, но и себя, смотрящую на нее. Тела же своего не ощущала, словно покинула его, оставила стоять на тротуаре, а сама воспарила в воздух. И рядом порхала моя цирсия. Ее крылья часто и беспокойно мелькали, а блестящие глаза настойчиво заглядывали в мои.