Столб из пыли – вот мысли и чувства.

Не хочу ни бороться, ни быть.

Растворилась в своём искусстве.

Только сына не отмолить.

Скоро год. Это необратимо.

День за днём я слезами давлюсь.

Как ты там, мой любимый Мика?

Позови. И я в небо сорвусь.

Моя занятость не освобождала меня от обязанности мамы и хозяйки дома. Я баловала Дениску, его друзей и партнёров вкусностями. Меланья тоже иногда разделяла с нами ужины. Её беременность протекала без токсикозов и осложнений, но она постоянно жаловалась на своё состояние. Мира в наши отношения не прибавлялось. Разговоров она категорически избегала, предпочитая разговаривать с подружками. Я уже и не настаивала. Впереди месяц июнь.

Мной проклятый месяц, который забрал у меня моего Мику. Этим именем мой первенец называл себя сам, как только начал говорить. А Дениска у нас был Ниська. Имя для себя придумал младший. Мои мальчики. Мои сыновья. Моя гордость и теперь уже моя боль.

Как-то в один из вечеров Дениска пришёл весёлый и усадил меня смотреть с ним фильм о них с Меланьей. Фильм о дне свадьбы. Оператор старался. Красота начиналась с утра: невеста в салоне, жених примеряет костюм. Затем рассказ о семье невесты, где мама Меланьи читает за кадром стихи о дочери. На фотографиях: мама, папа, сестрёнка, бабушки-дедушки, дяди, сама Меланья от малышки и до невесты. Подробно и трогательно. У жениха семьи не оказалось. Пять фотографий и всё. Ни меня, ни брата, ни кого – либо ещё не было. Денис получился без роду и племени. Практически, детдомовский. Меня шокировало сильно. Вспомнила Меланью. Фильм ещё только монтировали, когда она попросила у меня фотографии Дениса.

– Только на фото он должен быть один. Так оператор сказал, – заявила она мне. Поинтересовалась у неё:

– А почему Дениска должен быть один, если у него есть семья. Ты ничего не путаешь? Может позвонить ему и спросить?

Оператор – знакомый мамы Меланьи. Звонок оказался бесполезным. Неуважение к нашей семье проявилось крупным планом и зафиксировано навечно этим фильмом. Дальше фильм я отказалась смотреть, пытаясь объяснить младшему сыну, что недопустимо такое отношение ко мне и его брату, да и к нему самому.

Денис разозлился:

– Ты опять придираешься. Опять всё испортила. Это мелочи, на которые не надо обращать внимание.

Достучаться до него не смогла. Главного сын не понял. Меланья пыталась нас развести по разные стороны. Она училась в институте на психолога и знала, как больней ударить меня. Назревающий конфликт нужно было решать самой. Написала Меланье письмо.

« Меланья, я думаю, что пора поговорить без макияжа.

Каждая мать (любящая) защищает своё дитя. Денис – мой сын. Теперь единственный. И я буду его оберегать и защищать, так было и так будет, как на этой земле, так и в другой моей жизни. Я имею на это полное право.

Твою суть я уже поняла. Я – взрослый человек, повидавший в своей жизни слишком много, поэтому я – сильная и умная. Я знаю себе цену, другие тоже знают, поэтому уважают и любят. Мне не нужна твоя любовь ко мне. Мне надо, чтобы ты любила моего сына, если ты его жена. Этого я не наблюдаю. Он тебя любит. Ты его нет. Ты – упрямая эгоистка, которая привыкла быть центром внимания в своей семье. Ты пользуешься любовью моего сына, позволяя себя любить. Этакая восьмилетняя беременная девочка. Ему нравится тебя опекать.

Ты сейчас пытаешься нас разъединить. Ревнуешь его ко мне. Устраиваешь ему сцены. Глупо. Я – его мама, которую он любит, и будет любить всю жизнь. А ты – только жена. Просто первая, но можешь быть не последней. Всё, что сейчас происходит, для тебя только игра, не больше. Другого объяснения твоему поведению я не вижу.

Пока Денис счастлив, у него всё в розовом цвете. Он не хочет тебя обижать, но ты-то запросто. А зря!

Что ты сделала в своей жизни стоящего? Вышла удачно замуж за хорошего, заботливого, умного, доброго мальчика. Только ты ещё не поняла, что он не из детдома, не из капусты и не аист его принёс. Это я его родила и воспитала, поэтому патологически не могу быть сволочью, какой ты меня считаешь.

Вот твои поступки, из которых я сделала свои неутешительные выводы: ты запросто решила избавиться от вашего первенца; после гибели Димки, ты уехала отдыхать на море, где развлекалась с девочками и не только; твоё постоянно неумное «нет»; ты не заботишься о своём муже. Так почему ты решила, что я должна угождать тебе и быть счастлива от того, что ты – жена моего сына. Меланья, ты пока просто хорошенькая молоденькая девушка, не красавица. Поэтому ты меня пытаешься меня как-то принизить ( глаза карие, некрасивые…). И умом ты не блещешь. У каждого ровно столько тщеславия, сколько ему не хватает ума. Твой снобизм и инфантилизм мне не интересны, но ты – жена моего единственного сына. И я хочу, чтобы он был здоров и счастлив.

Если Денис тебе не безразличен и, как ты говоришь, его любишь, то нам надо поговорить и договориться о чём-то стоящем. Составить негласный договор. Другого пути нет».

Конечно, письмо не из приятных, но не могу льстить и «приседать» пред кем-то. Меланья проигнорировала моё послание. Делала вид, что не получала ничего. Не могла же я её принудительно заставить со мной разговаривать. Жизнь продолжалась.

Павел иногда заезжал ко мне домой. Всё, что он пытался наладить в данной ситуации, уже не имело никакого смысла. Для меня. У него, вероятно, была призрачная надежда на возобновление наших отношений. Только я не видела его в своей жизни совсем. Для меня измена – это конец: не смогу ни понять, ни простить. У каждого свои ценности. У меня такие.