И яхты стоят у причала,

Все мачты подняв к небесам.

Я жить начинаю сначала,

Плывя по зелёным волнам.

Мне солнце глаза заливает,

Так ярок он – летний денёк.

Я в этом такая нагая.

Ещё… прикоснулся сынок.

Нина и Георг работали. Утром я не выходила к завтраку, давала им время для личного общения. Понимала, что чужой человек в доме, пусть и большом, это напряжение и ущемление во времени и в пространстве. Ограничения, в любом случае. Просыпалась рано, читала Акунина «Турецкий гамбит» или смотрела в окно, где небо и листва создавали завораживающую картину. Гладила свою память, уговаривала, жалела и лелеяла. Просила её дать мне отдохнуть от моей безысходной тоски. Дениска тоже был у меня в уме. Надеялась, что, как только вернусь в Россию домой, у нас всё наладится. Даже и не сомневалась почему-то в этом: мой же сын. Младший. Единственный теперь на Земле.

Позавтракав, выходила в сад босиком и бродила по траве вокруг дома. Покой и умиротворение – это всё, что чувствовала в саду. Две огромные сливы уже были с плодами. Десерт на завтрак. Слива «ренклод» напоминала моё детство. Такое же раскидистое дерево с золотисто-жёлтыми, очень сочными, круглыми плодами росло в саду у моей бабушки и моего дедушки на Кубани. Набрав целую миску слив, объедалась вкуснятиной, которая была невероятно сладкой и сочной. Сок, как в детстве, восхитительно стекал по щекам и рукам.

Германия. В небо сквозь сливу

Смотрю, созерцая себя.

Всё просто. Достойно. Красиво.

И это, как будто, не я.

Забавно ворона гуляет,

Так важно ступая по мху.

Прогулка её заставляет

Задуматься. Вдруг что пойму…

Непуганые вороны и кот Моррис забавляли. Коту четырнадцать лет. Он, как настоящий матёрый котяра, гулял сам по себе. Моррис имел всего один клык из всех зубов. Однако это не мешало ему, в благодарность за вкусняшки, будто дома его вовсе не кормят, приносить по ночам соседке фрау Ланц мышей и складывать их у неё на крылечке. Удивлению моему не было предела: мышей всегда не меньше шести-восьми штук. Как он с ними справлялся?

Георг внёс ясность:

– Моррис их до смерти засасывает.

Юморист Георг. Совсем не похож на обычного немца, который сух и неэмоционален. Георг – взрыв позитива. Так радоваться пакету «безе», который мы с Ниной купили для него в кондитерской, мог только ребёнок. С обнимашками и восторгом. Бальзам на душу. У Нины протекал сложный период восстановления самой себя. Иногда мне хотелось её прижать к себе и гладить по головке, как маленькую девочку, но я боялась её обидеть своей жалостью. Конечно, мы с ней говорили много и долго. Нина работала до обеда. Георг иногда до ночи. У нас было время путешествовать по соседним городкам и деревням, которые меня не переставали восхищать своей сказочной кукольностью, и беседовать. Впитывала всё. Стойкое ощущение от первого посещения Германии – красота, чистота и умиротворение.

Эти домики – игрушки.

И цветы, цветы, цветы.

И костёлы, и церквушки.

Замки, башни и мосты.

И приветливое солнце

Заливает мне глаза.

Что тут делать остаётся?

Тает скорбная душа.

Наслаждается покоем.

Миротворен каждый шаг.

Я в Германии. И что же?

Liebe Deutschland. Liebe. Ja!

* .

Полное наслаждение,

Будто в раю нахожусь.

Птичье за окнами пение.

Полнится розовый куст.

Нина и Георг распланировали весь мой отпуск: путешествий предстояло много. Я приехала в другую страну за новыми впечатлениями. Они выстраивали заново свои отношения. В тот сложный год мы были нужны друг другу. Мой приезд вносил суматоху в их размеренную жизнь, но и давал возможность отвлечься от своих проблем: гости всегда требуют внимания, как бы то ни было. Через интернет Георг купил мне фотоаппарат. Он, кроме всего прочего, профи в фотографии. Его великолепные работы не только украшали стены их дома, но и печатались в солидных журналах. Я рада поучиться у такого гуру искусству фотографии. Доходило до комизма.

Мы с Ниной на поезде поехали навестить её бывшего мужа, который лежал в госпитале после операции в далёком городке Wimpfen. Буквально в первую же неделю моего приезда. Я и так смотрела во все глаза на пробегавшие мимо городки, деревни, леса и сады. А, сойдя на маленькой и такой красивой станции, уже не могла остановиться и только «щёлкала» всё подряд. Вместо десяти минут мы шли полтора часа от станции до госпиталя. Спасибо моей подруге за такое ангельское терпение. Завораживало всё. В этом городке впервые увидела цветы, которые назывались «Дудочка Ангела». Какая-то особая прелесть в этих необычных колокольчиках размером с ладонь. Никак не могла наглядеться на то, что видела вокруг. Это не восторг провинциалки, которая ничего не видела «слаще морковки». Москва– столица. Там прошла большая часть моей жизни. И путешествовала я много. Родителям моим благодарность.

В Германии всё иное. Разноцветные домики, как из сказок Андерсена. Не море, океан цветов. Они везде и всюду. Чистота даже в лесу. Немцы любят свою страну. Это поражало больше всего. Мои соотечественники живут в России и у меня порой такое ощущение, что россияне свою страну люто ненавидят. Конечно, есть и свои плюсы. Страна огромная. Только это не должно означать, что её можно загаживать, начиная с брошенного окурка и фантика от конфет. Всё идёт из семьи, само собой.

Мои сыновья с самого раннего возраста знали: чем меньше мусора на улице, тем чище наша Земля и свежее воздух. Они с детства фантики в карманы. Мы сами ходим по эти улицам и в грязи, ежели что. По работе много ездили с Дениской на его машине. Бывало так, что не успевали и поесть: дела-заботы, нехватка времени. В машине всегда сок и крекеры, как и мешки для мусора. Меланья иногда сопровождала мужа. Запомнившийся неприглядный эпизод с ней, как пример дурного воспитания. Не придираюсь. Констатирую факт. Очередной, к моему великому сожалению. Девочка выпила сок и, не задумываясь, выбросила пустую коробку в окно машины. Денис среагировал быстрее меня. Остановил машину и подобрал коробку, укоризненно глянув на Меланью. Её самодовольный смех был мне неприятен. Муж прогнулся под жену. На глазах своей матери.