Писательница из Андорры выложила на стол прямоугольную денежную купюру и распорядилась:

— Сегодня я хочу начать слева.

— А именно? — с готовностью спросил Оскар.

— Там над стойкой полка. Я хочу попробовать все. Очередность — слева направо.

Этот странный заказ Оскар сделал официанту на иностранном языке. Он решил, что так будет более к месту.

— Приступим к делу, — сказала дама, когда первые две рюмки и кофе были поданы на стол.

— Что я должен делать? — спросил Оскар.

— Слушать.

Оскар съежился.

Мало было ему УУМ'а. Мало ему было Вийвики, Анники, Эрики, Марики и всех остальных, которых он вынужден был слушать! Все только и хотят изливать душу. Только и ищут кого-то, кому можно поплакаться в жилетку! Но это была всего-навсего обычная реакция Оскара, выработавшаяся в нем с годами. На самом же деле его интересовало все, что касалось андорки.

— У вас добрые и честные глаза, — заметила дама, как бы поясняя, — и поэтому именно вы узнаете, кто такая автор букваря для андорских детишек.

— Хорошо, — пробормотал Оскар. Он старался смотреть на писательницу из Андорры так, чтобы кованое украшение, напоминающее параграф, не попало в поле его зрения.

— Я много раз пыталась покончить с собой, — начала она. — Первый раз это было в том самом доме, который мы с вами ходили смотреть. Мне было тогда пять лет.

Женщина рассмеялась.

— Потом окно заколотили деревянной решеткой. Она до сих пор там. Неужели это возможно? Не может быть, чтобы меня обманули мои глаза?

Автор букваря схватила Оскара за руку и через стол наклонилась к нему поближе.

— Но ведь там действительно была решетка, — пробормотал Оскар.

— Я давно не была так счастлива, как сегодня вечером.

Я словно остановила время, словно наконец добралась до какого-то важного отправного пункта.

Андорка отпустила руку Оскара и снова прислонилась к спинке стула. Открыв сумочку, женщина вынула оттуда блестящий предмет, напоминающий маленький футляр для карт, нажала на невидимую пружинку и в следующий момент поймала ртом выскочившую из футляра сигарету.

Оскар перевел не одну спичку прежде, чем сумел предложить даме огня. Газовую зажигалку он оставил на столе в кабинете УУМ'а.

— У нас на стене висел ковер со звездой. Мой отец — он был маленького роста, — играя на скрипке, всегда головой закрывал звезду. Родители часто ссорились. Мать никогда не бывала довольна отцом. Не знаю почему, но в то время я не могла понять их, очевидно, не смогла бы и сейчас. Помню, отец стоял перед звездой и играл на скрипке. Мать ворвалась в комнату, схватила скрипку и хотела ударить ею отца. Отец отскочил в сторону, и мать угодила скрипкой по звезде. Затем отец повел себя совершенно противоестественно. Он схватил разъяренную мать в объятия и стал ее страстно целовать. Это было ужасно. Непонятно и страшно. После этого мне расхотелось жить. Когда они ушли в другую комнату, я выбросилась из окна.

Включили музыкальный автомат. Оскар повернул голову и на расстоянии шага увидел ожидающего официанта.

— Какой флажок принести на стол? — спросил он у Оскара и осторожно покосился на парик с заячьими ушами, украшавший голову автора букваря.

— Андорры, — шепотом ответил Оскар.

— Сине-желто-красный, — громко добавила женщина, чтоб официант, прервавший их разговор, поскорее удалился.

— Чем же кончилось великое падение маленького ребенка? — спросил Оскар.

— Под окном стояла поленница. Кто-то положил на нее матрац — проветрить.

Автомат, кажется, испортился, музыка прекратилась. Оскар обеими руками схватился за сиденье стула. Игра на стульях в «Кто лишний», которой они развлекались в УУМ'е, настолько вошла ему в кровь и плоть, что невольно и здесь у него появилось желание захватить стул.

Автор букваря по-своему истолковала поспешный жест Оскара.

— Знаете, раньше, когда мне рассказывали о падениях, у меня тоже начинала кружиться голова. Мне надо было обязательно за что-то ухватиться, чтобы снова обрести равновесие.

Оскар кивнул.

— Теперь я только и делаю, что ношусь по горным дорогам, так что в ушах свистит — и ничего.

Вместе с очередными бокалами на стол принесли довольно убогий на вид флажок Андорры. На красную материю были наспех наклеены синие и желтые полоски бумаги. Автор букваря из Андорры с усмешкой посмотрела на флажок, оперлась локтями о стол и скрестила пальцы, словно собираясь произнести молитву. Палец, на который было надето огромное кольцо-часы, несколько раз вздрогнул в такт тиканью часов.