Кивнула и тут же подверглась зверской экзекуции.

Повязки полетели прочь, я заорала от боли, а Авалон обругал Иствана изувером и велел действовать осторожнее. Некромант его слова проигнорировал, цыкнул на меня, пригрозив превратить закрытый перелом в открытый.

Намагичив огонёк, Истван опустил его максимально близко к сломанной руке и пристально, не мигая, уставился на вздувшийся бугорок.

— Спокойной ночи!

Некромант будто стряхнул что-то с ладони и встал. Далось ему это нелегко, но Истван справился без посторонней помощи.

— Значит, всё в порядке? — по-своему истолковал его поведение Авалон.

— Угу. Лекарь прекрасно справится.

Истван бросил на меня хмурый взгляд и поинтересовался:

— Давно свидания на кладбище назначаешь?

Хотела объяснить, что отправилась туда по иной надобности, но опередил Авалон. Тот удержал вознамерившегося уйти некроманта и, нахмурившись, спросил:

— Зачем вы сняли обезболивающее заклинание?

— Не почувствую ничего иначе, — зевнув, ответил некромант. — Ладно, сейчас обратно верну, чтобы не хныкала. На это сил хватит.

Истван склонился надо мной и избавил от мучений. Вновь стало так хорошо, не считая дикой слабости.

— Приглядите за ней, — попросил Авалон.

Некромант мотнул головой и спустился к себе. Он всё ещё не оправился после Гнилой гати и болезни, поэтому слегка пошатывался. Зато ходил, в отличие от Джено.

Авалон внёс меня в комнату, уложил на постель и пообещал прислать сиделку.

Поблагодарив за помощь, с облегчением откинулась на подушку и, как была, заснула.

Разбудили меня голоса.

Приоткрыв один глаз, увидела Ядвигу и лекаря. Они стояли в изножье кровати и о чём-то вполголоса переговаривались.

Ядвига держала в руках кувшин с водой. Странно, что она забыла у меня? Оказалось, жена Джено по первому образованию — целительница. А по второму — бытовик.

— Так, идёмте мыться, — скомандовала Ядвига. — Грязной спать не будете. Я заварила специальный чай, он восстановит силы и убережёт от простуды.

— Но… но что вы тут делаете? — с трудом поднявшись, задала вертевшийся на языке вопрос.

— Джено попросил, а его Авалон, — пожала плечами Ядвига и взяла меня в оборот.

Пришлось стерпеть всё: и принудительную ванну, и переодевание, и горячий горький чай, и бурчание Ядвиги по поводу отсутствия мозгов у юных особ.

Странно, что такая женщина выбрала Джено, ей бы с Истваном жизнь коротать, два сапога пара.

Но, чего у Ядвиги не отнимешь, так это умения ухаживать за ранеными. Она могла всё: и перевязать, и лекарство сделать, и заклинание наложить. Лекарю оставалось только давать указания.

— Я зайду с утра, еду вам приготовлю, — уходя, сказала Ядвига. — Нечего и думать, чтобы стряпать с больной рукой, истощением и нервным расстройством! Днём оставлю сидеть с вами Клару. Насчёт обеда поговорю с вашим соседом. У него девушка есть, пусть для двоих постарается.

Похоже, наступили весёлые денёчки. Представляю, что наготовит мне Вилма! Ничего, я ходячая, сама себя прокормлю.

Утро встретило криком:

— Я тебя с лестницы спущу, ублюдок!

Потом послышался звон посуды, грохот и женский визг.

Заключительным аккордом стало полное тоски признание Иствана:

— Как вы все меня достали!

Хлопнула одна дверь, затем вторая… Интересно, что там произошло?

Заёрзав, попыталась встать, нечаянно оперлась на сломанную руку и, выпустив воздух сквозь зубы, повалилась обратно. Ох, больно! Нужно что-нибудь принять или наложить заклинание, потому что на глаза аж слёзы наворачиваются.

На столе, прикрытый полотенцем, дожидался завтрак. Ядвига сдержала обещание, не дала умереть с голоду. Теперь я понимала, что вчера переоценила свои силы. Готовить не смогу долго. Да что там — даже одеться-раздеться тяжело.

— Привет! — Миклос застал меня за попытками нашарить тапочки.

Видимо, на лице застыла гримаса боли, потому что маг на мгновение опешил, а потом участливо спросил:

— Всё так плохо?

Промолчала и направилась в уборную. Там я провозилась непривычно долго и, смирившись с временной недееспособностью, попросила Миклоса помочь умыться. Тот с готовностью согласился и с хитрым прищуром облил водой. В итоге намокло то, что мокнуть не должно было. Наверняка Миклос сделал это намерено.