Кидает из стороны в сторону, словно лодку с неправильно закрепленным парусом, а ведь стоит лишь по-умному потянуть нить, сделать пару нужных узлов, и вот ты опять на плаву, с четко выведенным курсом. К чему он сейчас пришёл? Высказать своё беспокойство? Наблюдал, чтобы я не сгорела на солнце? Или решил внести ещё большую сумятицу в наши отношения?

Наши... Есть ли они ещё? Именно "наши"? Плавно скользит пальцами по уже слегка затянувшимся царапинам, увлажняя горячую кожу. Чувствую разницу температур, инстинктивно морщась, но находя это действо довольно приятным.

– Успокоилась?
– тихо спрашивает, будто сторонний зритель, не участвовавший в предшествующих актах спектакля.

Отвечаю коротким:

– Да.

Переходит на плечи, мягко массируя мышцы, освобождая от напряжения лопатки.

– Я бы сам всё убрал.

Фыркаю. Слишком долго пришлось бы ждать, оставаясь в нервирующем хаосе. Да и было не сложно. Разбиваю тишину:

– Мне было здесь некомфортно.

Немного усиливает нажатия.

– А что ты чувствуешь сейчас?

Улыбаюсь. Ему не видно, но голос явно передаёт оттенки эмоций.

– Безразличие...

– Подумай лучше. До этого ты меня ненавидела, а эти понятия никак не вяжутся вместе.

Мысленно соглашаюсь. В очередной раз проклиная себя за срыв эмоций, произношу:

– Извини...

– Так что ты чувствуешь в данный момент?

Запрокидывает за голову руки, сжимая и расслабляя предплечья, лаская движениями, щекоча смазанными пальцами ладошки.

Закрываю глаза...

– Чувство вины...

– Лучше. А ещё?

Возвращается на плечи, массирует шею, переходя на ключицы. Словно ощущаю звучащий хруст...

Вырывается непроизвольно:

– Страх...

Усмехается.

– От чего?

Странный вопрос... При том, что в данный момент он имеет прекрасную возможность свернуть мне шею одним резким и четким поворотом рук, или усыпить, будто нечаянно зажав сонную артерию.

– Я не знаю, чего ожидать...

Кроткое молчание, добавляет крема на руки, опускаясь ниже - на бедра, к ногам.

– Но всё же ты ждёшь... Я бы назвал это недоверием. А ещё?

Начинаю млеть под массирующими движениями. Резко, но негромко выпаливая:

– Не знаю...

– Это сомнение. Ещё?

Смеюсь.

– Ты меня бесишь!

Повеселев, выдаёт:

– Ну, это взаимно, причём с первого взгляда. Могла бы и не озвучивать. Дальше?

Переходит на икры, вызывая напряжение во всём теле, от которого хочется избавиться раз и навсегда.

– Я запуталась...

– Вдобавок смятение. Есть что-то ещё?

Хмурюсь от сильных нажатий на мышцы, вздрагивая, словно от сводящих электрических уколов.

– Сейчас мне больно!

– Мм. Хорошо. Добавишь оттенков?

Ослабляет напор, передвигаясь на ступни. Улыбаюсь от щекочущих движений...

– Интересно, а там ты тоже могла сгореть? Или благоверный слегка заигрался?
– прыскает со смеху разум.

Да пусть продолжает! Приятно! До жути! Все эти точечные нажатия, манипуляции с пальчиками... Растекаюсь, как масло на блюдечке, готовое на жаре вот-вот закипеть.

Выдаю искреннее, буквально мурлыкая - подловил всё же, гад!

– Мне приятно...

Слышу легкий смешок в ответ. Доделывает молча, не спеша, вознося к вершинам эйфории, даря несколько минут присутствия на самом пике.

Едва не отключаюсь, чувствую дыхание на своей щеке - осаждает наземь.

– А вот теперь соедини всё вместе, хотя это ещё довольно неполный список... И попробуй сама себе объяснить, как можно испытывать такую разнообразную гамму чувств, в присутствии человека, который тебе безразличен? И усиленное домашнее задание, так сказать на отлично.

– Попробуй хоть раз представить себя на моём месте, задуматься над тем, что чувствую я, и после этого найти хоть одно весомое оправдание тому, почему я до сих пор не свернул тебе шею!

Нервно сглатываю, переворачиваясь на спину и смотря ему прямо в глаза.

Купальник медленно сползает вниз, потеряв сдерживающие, заботливо развязанные мужем веревки. Логика в ступоре. Разум заходится истерическим смехом, явно демонстрируя принадлежность к мужской солидарности.

С довольной улыбкой кидает крем к моим рукам, иронично заявляя:

– Грудь и живот намажешь сама, я обещал тебя не трогать.

Выпаливаю сгоряча, от обиды:

– Да пошел ты!

Поднимаю крем и швыряю в след уходящему мужу. С замиранием сердца наблюдаю, как тюбик пролетает буквально в сантиметре от его головы. Даже не оборачивается и, смеясь, завершает: