– Ее и выбирают позже. В мои три года меня никто не спрашивал, хочу ли я быть магом. Пришел досточтимый, взял за руку...

– Ээмм...
– произнес Дейвин.

– Ну так выбирай сейчас!
– оптимистично предложила Эние мистрис Лейшина.
– Ты взрослый человек, жизнь все равно как-то организовывать надо.
– Повернувшись к Дейвину, она объяснила, - он все равно уже от местных не слишком отличается. Такое погружение в культуру даром не проходит. Дайте ему поступить в московский вуз по интересам, будет у вас еще один спец с местным дипломом, запас карман не тянет.

Дейвин вздохнул и решил смириться с этим.

– Я хочу делать то же, что и вы, - уверенно сказал юноша.

– Кто именно из нас двоих?
– уточнила мистрис Бауэр.

– Я хочу быть как вы обе, - невозмутимо ответил Эние.

– Как обе не получится, нас две все-таки, а ты один, - невольно улыбнулась Лейшина.

– Ну если так, - вздохнул юноша, - тогда как ты.

– Все понятно, - резюмировала мистрис Бауэр.
– МГУ, юрфак.

Дейвин почесал бровь.

– Все это очень мило, но этот год он все равно уже пропустил, насколько я знаю ваши правила. А обстановка в крае такая, что вариантов у нас нет. Или он сдает экзамен и участвует в зимних операциях, как маг, или его ждет высылка со скандалом, - после этих слов граф развернулся от Марины к юноше и закончил фразу, - и так позорить память Унви, тебе, наверное, не стоило бы, Эние.

Дейвин ощутил, как на нем скрестились два очень неодобрительных женских взгляда. Кипящий гневом взор прищуренных глаз Марины Лейшиной и полный прохладного отчуждения взгляд Полины Бауэр. Эние молча скрипнул зубами и посмотрел в пол. Вот партия и сыграна, подумал граф. Но юноша вдруг обратил к нему невинный взор и произнес:

– Хорошо, мастер, конечно. Но я буду работать с группами Сопротивления, а не с Охотниками и не с гвардией.

– Я должен доложить об этом это князю, - недовольно ответил Дейвин.

– Да, мастер, как скажешь. Я подожду ответа в городе. Там же, откуда сюда пришел, - согласно кивнул Эние. Дейвин пожелал обеим дамам удачного дня и ушел в крыло аристократии, вероятно, к князю. Юношу Марина отправила ждать ее в холл.

– Все, - выдохнула Полина, - разобрались вроде.

– С ним - да, - согласилась Марина.
– Но не расслабляйся, Валентин должен вот-вот подъехать, будем с порталом разбираться. Эние предстояло скучать в холле весь вечер. Разговор получился на редкость тоскливый. Всем участникам было понятно, что решение, принятое Полиной, неизбежно, и действительно это лучший ход из возможных очевидных, как определил Валентин, но и он, и Марина еще надеялись на умение Поли найти нетривиальное решение для любой задачи. "Жертвовать ферзя", как выразилась Марина, им не хотелось, особенно в лице Полины. Сама она проявила к своей судьбе удивительное безразличие и пыталась рассказать о выгодах варианта с заменой владельца. Порталу этот вариант действительно был бы удобен - если говорить о нем, как о предприятии. Замена владельца снимала целый ряд проблем, связанный и с соблюдением интересов владельцев витрин, и с налоговой нагрузкой на предприятия, и с потенциалом развития. А главное - с допуском на портал товаров из Большого Саалан, среди которых были квамья шерсть во всех видах, начиная с пряжи и заканчивая готовыми изделиями, косметические соли и минеральные красители для макияжа, драгоценные и поделочные камни, пряности и лекарственные травы, фрукты и вино.

Выбор выглядел настолько же просто, насколько и неприятно: или Полина должна уступить портал кому-то менее принципиальному, или ей следует как-то объяснить причины такой перемены во взглядах после всех событий последних месяцев, не считая уже предыдущих восьми лет. Но объяснений, позволяющих ей сохранить лицо в глазах рядовых горожан, привыкших видеть в ней непримиримого противника империи, не существовало. Марина понимала это, но все еще надеялась, что решение найдется, а Валентин просто не хотел в это верить. Разговор кончился ничем, то есть, пришлось остановиться на обозначении позиций. Полина провожала друзей с тяжелым чувством. Она понимала, что ответственность за это решение, которое все равно придется принять, ляжет на нее всей тяжестью, и друзья вряд ли примут ее с этим. Вернувшись в свой кабинет, она вздохнула и сказала самой себе - вот круг и замкнулся, звезда моя. Это началось в ноябре, в ноябре и закончилось. Ты тогда уже знала, что найдешь на этой дороге. Восемь лет - неплохой срок, так что все это в любом случае имело смысл. Ничего, моя хорошая, земля под ногами скоро кончится, дальше только небо, там недалеко. И с тем взялась за очередной отчет.

Хайшен в тот день, пользуясь короткой передышкой между более крупными событиями, беседовала с одним из людей да Онгая про его отношения с местными. Граф Муринский, принимавший ее у себя в городской квартире, имел у горожан репутацию отъявленного ловеласа даже для сааланца, и его имя постепенно становилось нарицательным в тех немногих местах, где с "гостями" были согласны разговаривать. Не то чтобы граф своим поведением портил репутацию соотечественникам, это было уже нереально, но он довольно сильно выделялся на фоне людей Димитри, и был не слишком заметен среди вассалов да Шайни. Первые несколько связей Димитри в крае были устроены как раз этим графом, и продлились они очень недолго. Рассказывая Хайшен о своем странном стиле жизни, он говорил

– Они тут по большей части чувствуют обстановку, а не осознают ее. И за близких беспокоятся больше, чем за себя самих. Это странно, но так и есть, досточтимая. Так что на ощущения своей женщины, пока она влюблена, я могу ориентироваться, чтобы лучше понимать, как строить линию поведения - с городом вообще, с прессой, с независимыми аналитиками и остальными значимыми людьми. Близость - только способ добиться нужного уровня хорошего отношения, чтобы подружка начала за меня бояться хотя бы слегка. Тогда они становятся такими же чуткими, как сайни,- граф вдруг сделал неопределенный жест рукой.
– Жаль только, что месяцев через пять они все равно привыкают, что со мной ничего не случится, и приходится заканчивать историю. А эти два университета я выделяю потому, что их студентки умненькие и чуткие одновременно. В остальных местах найти такую менее вероятно. Был еще один университет с умными молодыми дамами, но они оказались настолько пугливыми и покорными, что я едва не спросил их ректора, через какой невольничий рынок этот университет набирает студентов. Я попытался помочь князю, и рассказал ему об этом способе, но он сделал все по-своему. И в итоге влюбился, конечно. А она уехала покорять Московию. Хорошая, талантливая женщина, мастер своего дела, и с достойным характером. Он возил ее на Ддайг петь, ее там хорошо приняли и надеются увидеть снова, но, - граф пожал плечами и вздохнул, - вот она там, в Московии, а он здесь. Как будто мало ему гибели внука и разлуки с близкими. Не понимаю, досточтимая. Я просто его не понимаю.

В среду около полудня на почту Дейвина пришло письмо с явно разового адреса. Оно содержало слова "это приглашение", смайл, какой-то адрес и какой-то пароль. Граф хмыкнул, взял ноутбук, какой не жалко было угробить, набрал адрес в строке и попал на странный ресурс, который, едва открывшись по паролю, захотел от него имя для создания аккаунта. Он, удивляясь, ввел русскими буквами "Дейвин да Айгит", послушно придумал пароль, поставил свое фото в профиль, зарегистрировался и через три секунды увидел на экране сообщение "Ведьмак, добрый день, я Соленый". Соленый на фото выглядел как классический уроженец города: русоволосый, сероглазый, с жесткими и суховатыми чертами лица. Дейвин еще не успел полностью составить мнение о нем, как на экран выскочило второе сообщение: "Ведьмак, здрасьте, я Дохлая" - и портрет очень худощавой и кудрявой пепельной блондинки, тоже сероглазой. Второе сообщение немедленно сменилось третьим: "Ведьмак, приветствую, я ВалеЧКа". Валечка была пухловатой блондинкой с веснушками. Но больше Дейвин ничего про нее понять не успел: на экран выпало полузнакомое по сводкам с Литейного фото мужчины лет тридцати, сопровожденное сообщением "Здрасьте всем, Пряник в сети... о, и Ведьмак тут! Ну тоже здравствуйте". Дейвин тихонько ругнулся и набрал "всем здравствуйте, как увидеть лог полностью, не нахожу настройки?" Он попал в закрытый чат Сопротивления, созданный специально под зимнюю охоту, объявленную князем пять дней назад. Через полчаса он знал, что почту они взяли у Дины Вороновой и что с Диной все плохо, у нее запой. Узнав об этом, Дейвин вслух помянул черта по Женькиному обычаю, пообещал выйти в чат ближе к ночи и пошел к Дине домой. Церемониями типа звонка в дверь или предварительного созвона он решил пренебречь, и был прав. Выглядела она предсказуемо, как и должна выглядеть женщина после трех недель запоя. Размер проблемы выдавало состояние квартиры, в которую он вошел. Граф велел Дине одеваться и вызвал такси. Привезя ее в институт Бехтерева, дождался оформления на отделение, оплатил первые десять дней ее пребывания наличными через кассу, пришел к завотделением и строго потребовал раньше, чем через месяц, ее не выпускать, и пообещал приехать через неделю. Затем поднялся на отделение, зашел в палату и сказал: