– C шансами, крайне неловко...
– Алиса, похоже, начинала понимать расклад.

– А если еще спросить их, а сравнивал ли кто-нибудь эти цифры, они мне, как автору вопроса, умереть вообще никогда не дадут. Магически. Пока я эту работу не закончу. Так и буду скрипеть, пока ответ не найду, не оформлю в работу и рукопись не сдам в эту их академию.
– Представив эту перспективу, Полина заметно вздрогнула и зябко пошевелила плечами.

Алиса, рисовавшая какие-то виньетки на листе блокнота, сказала, не поднимая головы:

– По их картине, есть еще смертность в Источнике, потому что Источник это тяжело даже взрослому, но инициация после пубертата невозможна. Даже после начала.

Полина приподняла брови и прищурилась:

– А вот это вторая тема, и я тебе сейчас расскажу, зачем так сделано и почему все так дружно валят вину за это на генетику и почему ты, дорогая, так неуклюже фантазируешь, когда речь заходит об этой теме в отношении тебя самой.

– ...Ага...
– Алисе, похоже, было уже совсем грустно, но Полину это не смутило.

– Генетическое заболевание не болит. Болит нарушенный им орган или система, и эта боль локальна и дискретна во времени. Или она постоянна и не зависит ни от каких внешних факторов. А если ты начинаешь вдохновенно петь, что в источнике ощущения, как будто тебя купают в кипятке, то речь идет о психосоматике, и только о ней. Да, ее не бывает до трех лет, и она очень кратковременна до пяти-шести. Собственно, это и определяет желательный возраст инициации. Ну а потом эмоциональный мусор начинает накапливаться в теле, конечно. И да, любой психосоматический блок или пакет реакций вызывает тревогу и боль при попытке его разобрать, потому что он выполняет защитную функцию. Чем больше таких блоков накоплено, тем больнее будет при попытке вернуть нормальное течение лимфы и кровотока, а главное, при попытке вернуть свободное течение сигнала по синаптическому мосту, ради задержки которого блок и формируется. Я тебе голову засорять не буду, об этом писали такие столпы, что даже сейчас все нужное ищется в три клика, но главное я сказала: чем дольше блок существует в теле, тем болезненнее будет движение сигнала через него. А если попытаться пошевелить несколько таких блоков одновременно, то словами не сказать, как будет больно. В основном сознанию. Можно и рассудок потерять, если их все сразу попытаться пробить.

– Что на твой взгляд и происходит в источнике?
– спросила Алиса. Выражение лица у нее было какое-то странное, как будто она потеряла интерес к теме и слушает в пол-уха.

– Гм. На мой взгляд?
– Полина подняла бровь.

Алиса повернула к ней голову:

– Это не наезд. И не отвержение с отрицанием и сидением на потолке с воплями.
– Во взгляде ее Полина прочитала борьбу тоски с апатией, но продолжила в уже взятом тоне.

– Хорошо, допустим, я поверила. Для справки: на этом взгляде стоит весь цигун и вся йога. И там и там набор энергии из природных источников используется на ура. Этому подходу пять с хвостом тысяч лет, я всяко помладше буду. И да, при переборе или при попытке зайти не с того угла чихать и кашлять можно долго. А еще можно поймать миомку, камешек в лоханочке, функциональный зоб... далее везде. Поэтому на областных местах силы, прирученных и облагороженных архитекторами для русских дворян в восемнадцатом веке, сейчас сидит сааланская знать. И отлично себя ощущает. А местные цигунисты и йоги, которые совсем не маги, эти места постоянно используют, но очень с оглядкой и приседанием, - Полина вздохнула.
– То есть, использовали до вторжения. И если сдуру без подготовки влезть в мощное место силы, хоть на том же Коневце, то не выжить можно только в путь.

– То есть что сайхи, что саалан просто пристроили это на поток?
– Полина наконец поняла, что она видит в выражении лица Алисы. Безнадежность. Понимание, что эта гипотеза Полины ничем не поможет барышне вернуть утраченное.

– Да я понятия не имею. Но если воспитывать мага в культуре, которая стоит на игнорировании и отвержении существа своего вида, имеющего недостаточный словарный запас и качество самоконтроля, только на основании этих дефицитов, они там пачками должны при инициации дохнуть, если затянуть. Чуть легче сайхам, у которых причиной для отвержения служит излишняя индивидуация, у них реально мрут только генетически дефектные.

– Сайхи тупо рожают в источнике...
– Алиса опять опустила голову и начала черкать на листе блокнота.

– Очень правильно они рожают в источнике. Потому что индивидуация от группы во время родов неизбежна, а Источник обеспечивает аналог принятия, и очень мощный. Но я практически уверена, что у сайх может умереть изгнанник. Даже если он маг.

– Ну...
– Алиса подняла голову от листа.
– это их спрашивать надо, а они вряд ли разбежались отвечать. Хотя тебе, может, и скажут.

Полина пожала плечами.

– Проверять надо. Опытным путем. В любом случае, я бы искала внутренний конфликт. От него у невротизированных при попытке инициации клеммы и горят. Так что если, например, кого-то из моих старших коллег, которые уже Учителя с большой буквы, макнуть в этот ваш Источник, то самое страшное, что с таким может произойти - это он публично прорыдается, и потом будет переживать за свою несдержанность. А может, и не будет. А вот у тебя, милая, без проработки шансов пережить этот опыт не дофига, но не потому, что ты взрослая, а потому, что у тебя внутренний конфликт и чувство вины.

– А саалан списывают это на возраст... И... ой! Первые инициированные Пророком - взрослые и старшие подростки...
– во взгляде Алисы появилась растерянность.

– Вот-вот. И никому не жмет, - заметила Полина.

– А еще у них "ну это же Пророк" - это цитата, если что, - Алиса укладывала в голове разговор.

– Да, собственно саалан такие именно потому, что у них есть сайни, - Полина кивнула.

– Князь знает?
– вдруг спросила Алиса.

– Нет еще. Вот досточтимых достану на неловкую тему детской смертности, и если подтвердится, тогда и буду говорить с ним.