В дверь постучали. Лукас чуть не пролил свой кофе и уставился на дверь.

— Дерьмо, она приехала раньше.

— И что. — Я нашла свою сумочку, брошенную на диван, и подцепила ее. — Просто впусти ее, это так сложно? Не думаю, что что-то случится, да и твоя сестра меня любит.

Он бросил на меня очень раздраженный взгляд.

— Ты права. Не могу придумать ни одной убедительной причины, почему было бы странно, если войдя, моя сестра увидит тебя впервые за несколько лет в таком виде, позорно покидающей мою квартиру… Ее мнение, что я решил добраться до всех сестер Блэк. Ты права, к чему мне так волноваться?

Мое сердце сжалось. Так не должно быть, но сердцу не прикажешь. Даже когда ты думаешь, что оно надежно закрыто, ему все еще удается подергиваться, когда кто-то говорит обидные вещи, особенно если даже не осознает этого.

Опять же, Лукас нарушил слово, ему не было дела до обещания семнадцатилетней девчонке, что он обоснуется в кровати ее старшей сестры. Нажравшаяся задница.

Я сделала глубокий вдох и задумалась.

— Будем врать.

— Да неужели. Почему я об этом не подумал? — Он вперил в меня взгляд.

— Я отложу этот разговор на будущее, когда смогу бросить его тебе в лицо и высказать большое, жирное, гигантское «я же говорила»!

Я подошла к двери и широко распахнула ее.

— ЭРИН! — Должно быть, я произнесла ее имя чересчур громко, так как она отступила назад, словно я собиралась напасть на нее. — Как давно не в-виделись. — Ох, черт, заикание совсем некстати сейчас. Увереннее, Эвери!

Эрин прищурилась, а затем проскользнула мимо меня, схватила ближайшее оружие, оказавшееся шпателем, и накинулась с ним на Лукаса.

Это было грандиозное шоу. Где попкорн, когда он так необходим?

— На помощь! — кричал он, одной рукой прикрывая голову, а второй мужское достоинство.

Я зевнула, осмотрела ногти, поразмышляла на тему, а не заняться ли мне йогой, а потом очень медленно, со скоростью улитки, двинулась к ним и произнесла:

— Прекрати, все в порядке, Эрин.

— НЕ В ПОРЯДКЕ! ОН ПОКЛЯЛСЯ, ЧТО НИКОГДА НЕ ЗАМЕНИТ МЕНЯ ПО ВОСКРЕСЕНЬЯМ! — Удар. — Что ХУЖЕ! — Два удара. — Он сделал это с тобой! — Удар, удар, удар… — Как ты посмел, Лукас? Это опять расстроит маму и папу! Не могу поверить! С ней? Она же совершенно невинна! Хочешь, чтобы мама снова плакала из-за тебя? — Она ударила его еще несколько раз.

Смех зародился где-то в горле, хоть я и пыталась его сдержать. О боже, шпатель начал действовать.

— Ну, эм… на самом деле… — я встала перед ним и обняла его за шею так сильно, как могла, не задушив. — Мы видимся э… только друг с другом.

— Вы?

— Мы? — Одновременно спросили Эрин и Лукас.

— Ага, знаешь, наш маленький Торн начинает исправляться, не так ли, малыш?

Она уронила шпатель, и на глаза навернулись слезы.

— Серьезно? Ты больше не шляешься направо и налево? Не изменяешь несчастным наивным женщинам, пичкая их дерьмом, что если они знают…

— То это не измена, — закончила я за нее. — Глупо, правда?

— Глупо это мало сказано. — Счастливо улыбнулась она сквозь слезы. — Просто я… Не думала, что когда-нибудь буду так счастлива. — Она провела трясущимися руками по волосам. — Господи, родители так волновались за тебя на протяжении всех этих странных отношений, и ты знаешь, отношения между нашими семьями не могут быть прежними после… Но это может исправить буквально все! — Она сияла, глядя на Лукаса. — Я хочу спросить, ты точно со всем этим покончил? Сможешь уйти от этой серии измен или отношений, или чем бы оно там ни было? Клянусь, если бы мама с папой на самом деле знали о твоем образе жизни, они бы убили тебя. — Ее глаза еще больше увлажнились. — Мой маленький братик образумился!

Я почувствовала легкую вину, когда сжала его посильнее и произнесла:

— Такое чувство, словно мы делаем первые шаги на Луне, да?

Он пробурчал под нос слова проклятий, напрягшись под моим прикосновением.

— Лукас! — Улыбнулась она. — Хватит быть таким ребенком. Я не собираюсь рассказывать родителям. Просто я так горжусь, что ты отыскал свое сердце.

— Представь, оно было в моих руках все это время! Подумать только, мы чуть было не продали его дьяволу! — Мы обе прыснули со смеху.

Лукас вздрогнул и пробормотал:

— Простите.

Что было на него не похоже.

Имею в виду, он всегда вежлив.

Но обычно он играл в подобные игры и заставил бы меня заплатить за то, что я только что сделала, но эй! В конце концов, я выставила его в хорошем свете перед сестрой и оградила нас обоих от позора.

Вместо этого он вышел из комнаты, не сказав ни слова.

— Может, тебе стоит пойти за ним? — Она нахмурилась, словно боялась, что его чувства задеты. Прости, дорогая, этот корабль давно уплыл. У мужчины нет чувств; он эмоционально словно нейтральная Швейцария.