— ДА! — я подняла руки в воздух. — Слушай, я НИКОГДА не стану твоей Субботой, но это не значит, что мне хочется быть для тебя недостаточно хорошей, чтобы попасть в СПИСОК! Хватит меня оскорблять!

— ТЫ НЕВОЗМОЖНА!

— Я ЖЕНЩИНА! — я еще больше повысила голос.

Мы снова оказались рядом.

И снова.

Целовались.

Думаю, я вела в следующем поцелуе, не то чтобы это имело значение, учитывая, что виноваты мы оба и, о мой шоколадный мишка, его язык!

Я была готова поклоняться его рту.

Или… Что я только что говорила про язык?

Нет, про руки, большие руки, движущиеся вниз по моему телу, скользя к бедрам, когда его эрекция…

НЕЕЕЕЕЕТ!

— СТОП! — я снова отвесила ему пощечину и откинулась назад.

На этот раз удар пришелся на левую щеку, так что… теперь на ней было такое же красное пятно, как и на правой.

Он прошипел ругательство и уставился на меня.

— Ты сейчас серьезно?

— Прости. — Я прикрыла лицо руками и засмеялась. — Увлеклась.

Его лицо было ярко-красным.

А губы опухшими.

И, черт побери, Лукас Торн все еще выглядел как модель, демонстрирующая нижнее белье «Армани».

Как это возможно?

— Дети? — голос Пэтти раздался в помещении.

— Быстро! — я толкнула его в грудь. — Как мои волосы? Помада смазалась?

Он усмехнулся. Это была плохая усмешка, злая усмешка, которая предвещала возмездие.

Без всякого предупреждения, он пробежался руками по моим волосам, приведя их в полный беспорядок, а затем разорвал мое платье.

Когда его мама зашла в винный погреб, я знаю, что она, вероятнее всего, увидела.

Девушку, которая только что соблазнила ее идеального сына и пыталась сорвать с себя платье.

— Ох! — Пэтти прикрыла рот руками. — О, дорогая. — Она сделала полный круг и снова посмотрела на нас. — Я… ах… не хотела вторгаться, но нам нужно было делать заказ.

— Прекрасно, — я выдавила улыбку.

Лукас приобнял меня одной рукой и усмехнулся.

— О, мам, прости. Мы просто так увлеклись всеми этими разговорами про детей, что, ну, я подумал, Эвери не терпелось попробовать, и прежде чем я осознал, что происходит, мои штаны уже…

— Ладно, тыковка! — Я хлопнула ладонью по его лицу. — Давай оставим детали этому вину… и нам… и этому столику. Не нужно подробностей!

Улыбка Пэтти явно не могла быть еще шире.

— Ох, внуки!

— Мне нужно, эм… — я указала на дамскую комнату, — привести волосы в порядок.

Пэтти кивнула.

Когда я не сдвинулась с места, Лукас схватил меня за плечи и повернул в нужном направлении.

Закончив прихорашиваться, я направилась в обеденный зал, но обнаружила Лукаса, ожидающего меня с самодовольной ухмылкой на лице.

— Я думал, ты пошла просто поправить волосы?

Я тихонько застонала и промаршировала к столику, а Лукас Торн весь этот долбаный путь шлепал меня по заднице, словно гнал на ярмарку корову.

Я собиралась убить его до конца этой ночи.

И сделаю это с улыбкой на лице.

Глава 18

ЛУКАС

Ужин оказался настоящей катастрофой, наподобие таких, какие показывают по телевизору, и вы думаете, что в реальной жизни такого не бывает, но оно происходит.

С другой стороны, я в этом вырос. Безумная мать, слишком громко разговаривающая в продуктовом магазине и путающая растительное масло с лубрикантом. Отец, покупающий пиво и никогда не пьющий его, но забивающий холодильник, чтобы произвести впечатление на компанию, типа может себе позволить хороший индийский пейл-эль.

Когда я учился в старшей школе, моих родителей называли Торны, но это не произносилось открыто и восторженно. Это шептали за спиной, когда безрассудная парочка делала, что ей вздумается, и устраивала вечеринки в костюмах «Гарри Поттера» во дворе и бинго голышом по пятничным вечерам, а в качестве главного приза была индейская ловушка снов.

Я не уверен, были ли они странными.

Или просто находили забавным шокировать людей.

— Итак… — Папа наколол последний кусочек брокколи и засунул его в широко разинутый рот. — Когда свадьба?

Эвери ущипнула меня за бедро и слегка прокрутила.

Мама, к несчастью, видела окончание нашего последнего поцелуя и ошибочно решила, что мы настолько влюблены, что не можем держать руки подальше друг от друга.

Что ж, одну часть она поняла правильно. Пока мы сидели, мы были не способны друг друга не трогать — в доказательство у меня есть синяки.