Большую часть ужина я провел, следя за тем, чтобы все ножи находились подальше от Эвери. Зная ее, могу с уверенностью сказать: она воткнет его на глазах у родителей, а потом придумает какое-нибудь дерьмо, что кровь меня заводит.

Я бы не удивился. Кровожадная сучка.

Она наконец отпустила мою кожу на достаточное время, чтобы я мог вдохнуть свободно и подумать о логическом объяснении того затруднительного положения, в котором мы оказались. До сих пор ужин только и делал, что воодушевлял моих родителей. Похоже, другого выбора у меня не было — правда снова их страшно расстроит.

А насчет признания того, что ложные отношения с Эвери не помогли нашим семьям восстановить разрушенную и потерянную дружбу… Даже представить такую возможность не в силах. Не после того, как увидел их реакцию на нас в качестве пары.

Представляю последствия: мама будет плакать и спрашивать, что она сделала не так. Будет останавливаться возле каждого столика в ресторане и умолять ответить, почему ей снова наносят удар, и почему ее сын считает необходимым показывать свой пенис каждый день разным женщинам. Она будет кричать слово «пенис!», потому что она никогда не произносит слова с сексуальной подоплекой тихо. А потом она расскажет всю чудовищную историю о том, как я начал свое падение — о ночи моего плохого выбора, разрушившего их жизнь навсегда.

Папа будет креститься и смотреть в тарелку до тех пор, пока она не оживет, или мама не выведет его из ресторана.

Ну нет. Правда обернется катастрофой.

— Эм… — я, наконец, подал голос. — Знаете, пока что мы просто наслаждаемся этим… временем. — Я закивал. — Так хорошо просто, — я махнул руками в воздухе, — быть вместе.

Мама прищурилась.

— Лукас, не хотела бы этого говорить, но тебе тридцать два. — Она наклонилась ко мне, хотя и не понизила голос. Во всяком случае, она поглубже вдохнула, готовая вложить всю свою энергию в любой совет, который она собиралась выдать. — СПЕРМА НАЧИНАЕТ УМИРАТЬ В ТВОЕМ ВОЗРАСТЕ!

— Благодарю, мам, — пробормотал я. Эвери затрясло от смеха.

— ЧТО Ж! — Мама воздела руки, словно я был безнадежен. — ТЫ ХОЧЕШЬ, чтобы твоя СПЕРМА погибла?

Вопрос с подвохом? Если скажу «да», она меня ударит? Скажу «нет» — поощрит большое количество секса?

Выбор жизненных приоритетов.

Временами это отстойно.

— Я понимаю, что вы имеете в виду, — произнесла Эвери. — Последнее, что нужно этому миру, это такой сильный мужчина, как Лукас Торн, который не сможет воспроизвести потомство.

Ладно, несколько преувеличиваешь, Эвери. Я отказывался на нее смотреть, потому что когда я ее видел, то вспоминал вкус поцелуя, а это могло побудить меня нагнуть девчонку над столом и бесчувственно поиметь прямо напротив родителей. Дьявол, мама, вероятно, подбодрит нас и проследит, чтобы я забыл про презерватив. Она бы сделала плакаты с надписью «Внуки в процессе создания» и разрисовала бы лицо, как на моих футбольных играх в школе.

Родители были большими фанатами всех моих спортивных мероприятий.

Мама потянулась через столик и на полпути встретила руку Эвери. Они сжали ладони, словно разделяли интимный момент. Когда Эвери попыталась отстраниться, мама сжала ее сильнее.

Ха.

Попалась.

Я откинулся на стуле и скрестил руки. Должен ли я ее спасти?

Не-а.

Эвери посмотрела на меня краем глаза.

Я не пошевелился.

— Эвери, дорогая, — мама прокашлялась, — не хотела бы поднимать эту тему, но стоит ли тебе пить алкоголь, если ты пытаешься забеременеть?

— Да, Эвери? — Я схватил ее вино и залпом выпил, а затем поставил перед ней пустой бокал. Ее ноздри раздувались.

Алкоголь был единственным бонусом этого ужина.

Кроме последнего поцелуя.

Но я отказывался думать о поцелуе.

Или о том, где были наши руки, пока мы целовались.

К черту это.

Эвери открыла рот.

Мама на нее шикнула.

— Просто послушайся, Эвери, это женская мудрость семьи Торнов, которую теперь я передам тебе.

— Нужно ли ей записывать? — вставил я.

— Ох! — мама улыбнулась. — Я скину их ей по почте на случай, если ты забудешь. А теперь слушай внимательно. — Я ухмыльнулся. — Полчаса ноги должны быть подняты, для того чтобы сперма оставалась в твоей матке!

Папа начал отчаянно что-то печатать.

Лицо Эвери вспыхнуло.

— И потом! — мама все еще не отпускала ее руку. — Помни, какое-то время не надо пользоваться дамской комнатой. Мы хотим, чтобы сперматозоиды достигли своей цели! Ведь правда, Билл?

— А-ага. — Даю десять баксов, что папа не знал, о чем мама его только что спросила.