На следующий вечер Клим сам пошел к тулякам и начал пересказывать свою повесть о Тульском сидении. Тут он нашел активных слушателей, многие из которых сами были участниками этих событий. Они уточняли рассказ, называли фамилии и прозвища героев. Роман подошел к нему, со слезами на глазах обнял Клима и сказал, что Ермилка, один из спасителей Тулы, – его сын. Теперь Ермилка – его помощник, купец.

Клим два вечера рассказывал им о Тульском сражении, туляки внимательно слушали его, сажали на почетное место, потчевали, как самого почетного гостя.

После Куликова поля позади слева и справа остались многоводные притоки, Дон заметно сузился и обмелел. Дальше по болотистым берегам Иван-озера струги тащили волоком. Караван последний раз ночевал вместе. Теперь туляки по Шат-реке уйдут на запад, к Туле. В этот вечер Клим окончил свой рассказ о Тульском сидении. Купец Роман еще раз обнял его, потом взял колпак Клима и отсыпал из тугой мошны две пригоршни серебряных монет. За ним и другие купцы потянулись с деньгами, не отставали и приказчики.

Клим решительно остановил их:

– Дорогие друзья, братцы! Вы – люди торговые, вам без денег нельзя. А мне зачем они? Новый кафтан купить? Ни к чему он мне. Породнился я с сумой, братцы, и в новом кафтане мне не пристало ходить с сумой. А без сумы с моим видом тоже негоже, каждый подать желает, спасти свою душу хочет. А вот если кто из вас свечу поставит в церкви, да вспомнит меня добрым словом, вот это будет большой подарок мне. Много на мне грехов тяжких, молитесь за меня! И тебя, Роман, прошу взять свои деньги. Вот этот золотой возьму на память о встрече, а остальные забирай. При случае сделай какое ни на есть доброе дело в память обо мне.

Еще целый день тянули струги Исая по болотистым берегам Иван-озера, затем вошли в какую-то речушку и стали. Вскоре приказчики пригнали подводы, лошадей и мужиков. Кожи перегрузили на подводы, а струги потащили посуху на больших санях до реки Веневки. Потом тянули суда по реке Осетр. Клим хорошо запомнил эти места. Волок и реки шли по Тульско-Рязанской Большой засеке. По берегам попадались крепостцы и отдельные ряжи, около них разъезжали сторожевые отряды. На берегу виднелись срубленные огромные дубы и сосны, которыми при надобности можно было преградить путь по реке.

Две ночи провели под стенами древнего Зарайска. Клим не преминул поведать о славном городе. Великий князь московский Василий считал Зарайск своим уделом и накануне своей смерти приказал укрепить город каменным кремлем. А через десять лет, в тысяча пятьсот сорок первом году, вновь поставленный кремль выдержал яростную осаду крымских татар.

А ночью, вглядываясь в бесконечное темное небо, усыпанное яркими звездами, Клим не без горечи подумал: «Вот еще одна моя отчина! Я лежу на жестком ложе под ее стенами. И только что прославлял великого князя Василия Третьего, именуемого Грозным, не как его сын или потомок, а как Боян или, правильнее, как гусляр без гуслей!» И тут же усмехнулся еще больше: «Ну и гордыня! Кажется, впрямь начинаю считать себя великокняжеским сыном!»

Исай постоянно присматривался к своему новому спутнику. Его повести нравились ему, но окончательно он познал его после Зарайска. Здесь Осетр петлял по непроходимым лесам, часто широко разливался по песчаным перекатам, и струги приходилось тянуть лошадьми, цепляя постромки за борта. Глубина тут была по колено.

На одном из таких перекатов вдруг из леса с обоих берегов выскочило человек двадцать и, разбрызгивая воду, молча побежали к лодкам. Это были страшные люди, оборванные, заросшие нечесаными волосами, в руках у кого сабля, у кого пика, за поясом ножи. Орава без единого звука подкатилась к лодкам. Со знанием дела принялась потрошить лодки, понравившиеся вещи вязали в узлы. Тут же отпрягали лошадей и вьючили наворованное.

Клим с Веселой брели позади лодок. Увидев разбойников, остановились. Его больше всего поразило поведение приказчиков: завидя лихих людей, они сразу отошли от лодок, коногоны – от лошадей. Без намека на сопротивление давали себя обыскивать, у них выворачивали карманы, рвали с поясов кошельки.

Исай тоже остановился, Клим подошел ближе к нему, он еще не принял решения, как себя вести, но на всякий случай свой увесистый посох взял поудобнее.

К Исаю направился красномордый разбойник, надо полагать атаман. Рядом с ним еще двое, все трое при саблях. Красномордый спросил купца:

– Твои струги?

Исай закивал головой.

– Давай!

Тот покорно отстегнул и подал небольшую кису. Красномордый заглянул в нее:

– Золото где?

– Нету золота. Товар купил.

– Врешь! Есть!.. Отдавай. Говори где? Не то придушу!

– Богом клянусь, нету, господин атаман.

– Брешешь! А ну-ка!

Разбойники принялись избивать Исая, с двух сторон. Перестав бить, придерживали, чтобы не упал. Атаман кивнул:

– Ну, вспомнил?

– О, господи! Клянусь, все отдал.