– Давай!

Удары снова посыпались на Исая, он как мешок переваливался от одного разбойника к другому. Атаман обратился к Климу:

– А ты, чучело, чего вылупился? Давай девку и пошел отсель!

Атаман схватил Веселу за руку и рывком оторвал ее от Клима.

– Атаман! Побойся Бога! Ребенок же!

Атаман заржал:

– Во! Ребеночка дюже лепо! Гы-ы! – Он потащил ее к берегу.

Клим ударил атамана посохом. Тот зверем рявкнул и, выхватив саблю, бросился на Клима. Клим увернулся и изо всех сил стукнул посохом по руке атамана, потом еще и еще раз. Атаман, выронив саблю, отступил. Сабля оказалась у Клима.

Бросив избивать купца, два разбойника, выхватив сабли, накинулись на Клима. Он хоть и давно не держал саблю, но его левая рука не ослабела. За несколько секунд один из нападавших упал в воду, второй пополз на четвереньках, около них вода окрасилась кровью.

Все произошло настолько быстро, что атаман не успел сообразить. А когда повернулся, чтобы бежать, Клим ударил и его. Атаман рявкнул, пробежал немного и повалился в воду.

Теперь на Клима устремились пятеро. Остальные, бросив вьючить лошадей, ждали исхода битвы.

Клим подбежал к одной из лодок так, что она оказалась между ним и нападающими. Дальше он сам перешел в наступление, рванувшись навстречу разбойникам, сшибая каждого поодиночке. За долю минуты у двоих перерубил пики, и они отступили, двое барахтались в воде, а пятый убегал в фонтанах брызг с криком:

– Ратуйте! Это дьявол с рогами!

Оживились приказчики и коногоны. Они похватали с лодок весла, багры и, подбадривая себя криками, принялись за разбойников, которые улепетывали со всех ног.

Исай, поднявшись из воды, шумнул:

– Назад! К лодкам, ребята!

Клим, не выпуская из руки саблю, прижал к себе Веселу, успокаивая ее.

Приказчики поспешно вернулись, покидали в лодки навязанные разбойниками узлы и впрягли лошадей. Исай торопил их, зачерпывая пригоршнями воду, обмывал окровавленное лицо.

Раненые разбойники, окунувшись в воду, ожили и отползали к берегу. Троих уносило течением. Атаман, оставленный товарищами, сидел в струях воды, схватившись за голову.

Клим, немного успокоив Веселу и посадив ее в лодку, направился к атаману:

– Давай посмотрю, как тебе досталось… Ничего, здоровая у тебя голова, до свадьбы заживет…

Атаман дернулся:

– Князь?! Жив!

Клим узнал рановского атамана, но спокойно ответил:

– Обознался! Давай посмотрю… Легко, атаман, отделался. Подними руку, оторву рукав, перевяжу голову.

– Не надо, без тебя заживет. Помоги встать… Пойду.

– Прежде верни кису купца. Вот так. И все-таки запомни: еще попадешься – не помилую. Уходи куда подальше.

Атаман, покачиваясь, пошел к берегу.

Клим, вернувшись к лодкам, отдав кису Исаю, сказал:

– Тебя перевязать нужно, щека здорово разбита.

– Потом. Вот выйдем на чистую воду. Ступай в первый струг, там Ваську посекли.

Спокойнее стало, когда поздним вечером вышли к Оке. Тут народу побольше, горят костры, разбойников и в помине нету. Здесь и заночевали.

На следующее утро струги вышли на окский стрежень и кучно уходили к Коломне. Погода начала портиться, небо затянуло серыми облаками, по воде побежали белые барашки. Ветер пока был попутный, однако приказчики разобрали весла, готовые на случай бури в любой момент выгребать к берегу.

Исай полулежал в лодке, разбитое лицо перевязано ширинкой, Клим сидел рядом на тюке кожи, в грустном раздумье смотрел на лесистые берега. «Опять убийства!.. Рука поднялась на русского человека!.. А разбойник узнал!.. Беречься надобно…»

Успокоилась и Весела, тихо посмеиваясь, она перебирала разноцветные камешки и ракушки. Тишина нарушалась только плеском воды да скрипом уключины рулевого весла. Купец вдруг негромко произнес:

– Выходит, я в долгу у тебя, Клим Акимович. Ты серебро вернул мне, руки лихих людей отвел. Проси, ни в чем отказу не будет.

– Мне ничего не надо, Исай Никитич. Я тебя благодарить обязан: в Москву везешь нас с Василисой.

– Даа!.. Ну-ка, сядь поближе, скажу кое-что… Я вот с самого начала присматриваюсь к тебе. Странный ты человек. Гадал я: то ли юродивый, то ли святой, прости, Господи, меня. Сказки сказываешь дюже складно. Опять же лекаришь. А там, на Иван-озере, от денег отказался. Подумалось: не тот ты, за кого себя выдаешь… А вот атаман открыл мне глаза… Наклонись-ка… Слышал я – князем тебя назвал. Понял – из опальных ты.