Основы отечественной правовой теории были заложены еще в раннем Средневековье митрополитом Иларионом, в первом русском политико-правовом трактате «Слово о Законе и Благодати» (XI в.). Иларион, излагая свою концепцию понимания права, пользовался терминами: «закон», «правда», Истина и Благодать [76] .

Для правильного представления об истории развития российского правопонимания необходимо выяснить семантику всех вышеозначенных терминов, проследить сложный процесс их дальнейшей эволюции и, складывавшихся между ними взаимоотношений.

Термин «право» позднего происхождения, он возникает на рубеже XVI–XVII вв., когда в Россию стали проникать теории естественного права с их представлением о «прирожденных правах человека» (А.М. Курбский, И.С. Пересветов). В русской средневековой правовой культуре юридические понятия обозначались терминами: «обычай», «закон», «правда», «справедливость», «истина». Эти термины не только употреблялись в Средние века, но дошли и до настоящего времени. Проблема заключается в том, что термины и обозначаемые ими понятия меняли свое содержание в различные исторические эпохи, а, следовательно, изменялись и взаимоотношения между ними, однако при этом их лексические обозначения оставались неизменными.

В настоящее время стоит вопрос о необходимости установления наиболее адекватной экзегетики этих терминов – т. е. выяснении понимания и употребления их современниками.

В эпоху Средневековья лексика и фразеология языка юридических актов и, соответственно, их употребления в законодательстве и политико-правовых доктринах, имела особую терминологическую организацию. Термин мог обозначать понятие со сложным смысловым содержанием, передаваемое одним словом или группой слов, составляющих целую формулу.

В дохристианский период термины: «обычай», «закон», «покон», имели синонимическое значение [77] ; ими, как правило, обозначались обычные нормы, регулирующие поведение сторон, защищенные системой санкций, принятых в обществе: штрафы, возмещение ущерба, принуждение к определенным действиям в пользу потерпевшей стороны, принятые правила наследования и т. д. Ю.С. Степанов заметил, что «в традиционное русское понимание термина «закон» автор «Повести временных лет» включает «обычай» и «предание отцов своих» [78] . В первых дошедших до нас юридических памятниках – «Договорах Руси с греками» русская сторона при определении своего правового положения, ссылалась на «Закон русский», под которым подразумевались обычные нормы, наделенные правовым содержанием. Например, за воровство какого-либо имущества, ущерб взыскивался в тройном размере; за убийство полагалась смертная казнь, за удары и избиения, причиняющие ущерб здоровью, предусматривались штрафы, размер которых колебался в зависимости от степени причинения вреда. Санкции ряда нормативных правил «Закона Русского» строились по принципу: «око за око, зуб за зуб».

В 988 г. Русь приняла христианство в православной конфессии и унаследовала развитую догматику, обрядовую технику исповедания религиозного культа и соответствующую терминологию. В Византии термин «закон» обычно употреблялся в сакральном значении. На Руси в связи с принятием христианства он также подвергается сакрализации и начинает употребляться для обозначения величин высокого порядка: Законы Бога, Законы Ветхого и Нового Заветов, Законы Иисуса Христа, Законы Святых Отцов, Законы Вселенских Соборов. Но иногда, в силу издавна сложившихся традиций, этот термин употреблялся и для обозначения общеправового понятия, в абстрактном значении – Закон государя. В связи с тем, что ранее, в течение длительного времени, термином «закон» обозначались конкретные правила поведения, за нарушение которых предусматривалась ответственность (материальная или физическая), то возникает некоторая особенность в его употреблении: он расширил объем своего содержания за счет усвоения сакрального смысла, но, при этом, не утратил полностью и своего прежнего юридического значения. Это привело к возможности его употребления в широком (нравственно-религиозном) и ограниченном (юридическом) смыслах. В результате «сплав языческого и византийского мировоззрений привел к тому, что термин «закон» начал употребляться как в светском, так и религиозном значениях» [79] , включая в свое содержание юридические и нравственные характеристики.

Нравственные правила в схеме, предложенной Иларионом, восходят к Новозаветной этике, и обозначены термином «Истина», носителем которой является Иисус Христос. «Исполнение закона» Иларион рассматривал как подчинение чужой воле: Бога, государя, господина, а «Истину» – как самостоятельный выбор правил поведения, осуществляемой свободной волей человека, руководствующегося в своих поступках нравственно-этическими Заветами Иисуса Христа. «Закон» Иларион воспринимал как первый шаг в общении между людьми, обеспечивающий сохранение их безопасности, а «Истину» как высшую ступень в организации жизни христиан. Вначале, до распространения христианства, человек воспринимал «Закон», который, регулируя поведение людей, способствовал их самосохранению, затем, вступив на путь веры в Иисуса Христа, он осеняется Благодатью, указывающей ему путь к познанию «Истины»: прежде Бог дал людям «Закон, потом она, «Благодать», прежде тень (т. е. Закон – Н.З.), потом «Истина» [80] . Закон дан людям «на приуготование к Истине и Благодати; да в нем обыкнет человеческое естество». Прежде всего, человечество как «скверный сосуд» омывается водой – Законом, и только затем в чистый сосуд наливается «млеко Благодати», помогающее ему постигать Истину [81] .

Б.П. Вышеславцев, анализируя предложенное Иларионом соотношение «Закона», «Благодати» и «Истины» заключил, что к качественно иному состоянию своей духовной жизни человек приходит через «Благодать», которая, в свою очередь не отменяет «Закон», а только восполняет его [82] . Н.А. Бердяев более точно, как представляется, установил соотношение «Благодати» и «Истины», заключив, что «Истина», познанная через «Благодать», не только восполняет, но и превосходит «Закон» [83] .

В XII в. в повседневной юридической и обыденной лексике термин «закон» начинает постепенно вытесняется термином «правда». Все властные распоряжения властей, предназначенные для реализации их в обществе и соблюдения их всеми его членами, стали в большей степени обозначаться термином «правда». Первый легитимный, письменный сборник правовых норм – «Правда Ярослава» представлял собой утвержденные княжеской властью обычаи, превратившиеся, тем самым, в нормированные правила поведения, санкционированные высшей властью и защищаемые ею.