Род. в 1955 г., в Одессе, в пересыльной тюрьме. Детство прошло на Колыме, в таежном поселке, в 420 км от Магадана. В 14 лет ушел из школы. Работал в старательской артели, рабочим в геологической экспедиции, токарем на заводе в Магадане, докером на о-ве Шикотан, художником-оформителем во Владивостоке, артистом Грузинского государственного театра пантомимы. В 20 лет сдал экстерном экзамены за среднюю школу. Учился в Школе-студии при МХАТ (2,5 курса). Окончил: Грузинский государственный институт театра и кино им. Шота Руставели (Тбилиси, 1982), Литературный институт им. Горького (Москва, 1987), Аспирантуру в Сорбонне (Париж, 1997). Работал актером в театрах Владивостока, Хабаровска, Тбилиси, Москвы. Живёт в Москве.

Жги, ночь, свои костры! —

Учи своим порядкам —

Искусству быть простым,

Искусству быть понятным…

Пропитывай холсты,

Води по строчкам-грядкам…

Как сложно быть простым,

Как трудно быть понятным!..

Ни бисера, ни поз,

Но – «высоко и просто», —

Как в том «дыханье гроз»,

Как в песнях Ариосто!..

…Коль вышел на помост —

Будь лёгок, точен, внятен, -

Как Аристотель – прост,

И как Гомер – понятен.

Я прожил жизнь, родная, без тебя

(Большую жизнь и – разную такую),

Фиглярствуя, шутя или грубя,

Влюбляясь и… отчаянно тоскуя.

Пока я Рим с Лозанной рифмовал,

Шарахался по Рейну и по Сене —

Душа моя – как будто кто-то звал —

Оглядывалась, глупая, на Север…

И – дым таежный в окна заползал,

И видел я девчонку возле клуба:

Раскосые цыганские глаза

И – мною не целованные – губы…

И пусть – потом – другие о любви

С перронов и с причалов мне кричали,

Пусть был я счастлив (на слове лови…) —

Всё ж, эта жизнь была полна печали…

Но я отдам всё царство за «коня» —

За всё свои мытарства и мороки,

За то, что были в жизни у меня

Твои, Печаль, высокие уроки.

…И вижу я – из всех своих лозанн —

Колымские бревенчатые срубы,

Раскосые цыганские глаза

И мною не целованные губы.

Жизнь догорает и тает в ночи…

Было иль не было?.. – Сядь… помолчи…

Кажется, жил… Был любим… был влюблён…

Слышатся несколько женских имён…

Слышатся несколько, но лишь одно

Болью в душе отзывается… но —

Болью далёкой, забытой, глухой:

Дом над лесной безымянной рекой…

Брошь на полу (но когда же, и где?)…

Ночь… серебристая рябь на воде…

…Нет ничего. Только тусклая брошь,

Женское имя и лунная дрожь…

Всё уже было. Написано ль, сказано…

Всё уже было, не плачь…

Жизнь одинакова – мы с тобой разные, —

Главная из незадач.

Все уже было. И наша история

Тоже была много раз…

Клоун на гвоздике, осень за шторою…

Свет так же медленно гас.

Так же какой-нибудь пра-прародитель мой

Жил – огород городил,

И – вот такою же ночью мучительной —

Те же слова находил…

Я живу неправильно —

Всё хожу-пою себе,

Не пишу сценария,

Подвожу продюсера.

Я живу не вовремя -

Всё грущу о прошлом я,

А о нем истории

Пишут нехорошие…

Я живу не рацио,

Я живу – как хочется,

А таким засранцам, нам,

Нету места в обществе…

А ведь был – ох! – парень я!..

Подавал надежды я,

И латышка Мара мне

Говорила нежное…

…Брошу «ахи-охи» я,

Да женюсь на Маре я,

Заварю я кофея,