— Что не так? — в ответ тишина. — Что случилось, Регген?

— Ничего, — он помолчал еще немного. — Просто опасаюсь. Все же образец испытательный.

— Испытательный… — я посмотрела на опару и последнюю муку, что отправилась в чан. Сверилась с поздним временем и до скрипа сжала зубы. Если этот образчик все испортит, пирожков к утру нам не видать. — Р-р-регген, — начала я в надежде уберечь тесто от маговской ошибки, — Ва-а-ар-р-рдо, а давайте лучше ручками, да? А испытания как-нибудь потом.

— Не трусь! — меня обняли за плечи, чтоб не помешала, и сдвинули на чане рычажок.

Время превратилось в вязкую трясину, а я в напряженную струну. Чан дрогнул и чихнул, лопасти сделали первый оборот, смешивая бесценные опару и муку, кристалл заискрился и погас, как по волшебству.

— Слава святым угодникам! — невольно вырвалось у меня. Тесто спасено.

— Да чтоб я сдох! — вспылил задохлик. Вернул рычажок в первоначальное положение, выудил из механизма кристалл. И пошел проверять его на повреждения. Ругался, рычал, а нашел изъян и счастливо выдохнул: — Кристалл испорчен, не чан… Не чан!

Пока он по полкам искал новый магический накопитель, я мягко позвала его, в надежде образумить:

— Ре-е-егген? — небольшая заминка и ещё более тихое велеречивое: — Граф Лофре?

— Нет, я сказал! — рявкнул, не прерывая поисков. — И не отвлекай меня.

— Да я бы с радостью, но время не ждет. Опара падает. К тому же с тестом лучше работать ручками. Тогда оно будет мягкое, доброе.

— Ручками я уже пробовал, до сих пор болят.

— Так давайте моими. У меня после сотен массажей, знаете, какая сила? Колоссальная! — Он бросил на меня колючий взгляд обиженного мастера. — Регген, я не отказываюсь от чана, нет-нет. Как только он заработает, так мы сразу. Но вот сейчас… — не договорила. Задохлик умный, должен понять, что никто не проводит испытаний с последними, считай, бесценными ингредиентами. — Ва-а-а-ардо?

— Ося! — тихий окрик.

— Ну чего? — возмутилась я интонации мага, осуждающе-обвиняющей, и этим его губам то ли презрительно, то ли сердито поджавшимся.

— Я нашел кристалл. Мы замесим в чане. И впредь принимай заботу как должно. — Каждое произнесенное им слово было сродни сухому удару топора. Я оторопела. А задохлик выдержал долгую паузу, прежде чем с кривой улыбкой огорошить: — Другими словами, скажи «спасибо» и не мешай.

Далее кристалл был вставлен в механизм, рычажок сдвинут, обескураженная гномка прижата к маговской груди с заполошно стучащимся сердцем. И нагоняя его ритм лопасти чана сделали вначале первый медленный круг, затем второй более быстрый, третий, а после, как преданные слуги мастера, начали легко и быстро вымешивать пузырчатое дрожжевое тесто.

— Получилось? — спросил вдруг Регген, отвлекая меня от невиданного доселе чуда.

— Да, — ответила тихо.

— Точно? — а скрытой надежды в голосе — через край.

— Ну да. Вы же сами видите, — всплеснула я руками, подняла голову, чтоб посмотреть на задохлика и его крепко зажмуренные глаза. — Это как?! Вы что… Вы сами не верили в успех предприятия, но сподобились нарычать на меня?

Он молчит.

— Регген, ну и как это называется?! Вы… я…

— Всегда пожалуйста, Ося, — ответил этот невозможный маг, чмокнул меня в ухо и отправился праздновать. То бишь запоздалый страх заедать.

Пирожки мы и налепить, и пожарить успели до двенадцати ночи. Поэтому проснулись полные сил и довольные собой. Утро было прекрасным, несмотря на бурю за окном, отсутствие муки для следующей партии товара, невзирая на слизней, что в этот раз не просто заглянули в кузню, а заползли. О чем свидетельствовали многочисленные блестящие дорожки на полу.

— Не трогай их, я сам, — потребовал Регген, затем собрался и ушел в академию ВАМ, так и не уточнив, что он намерен делать сам — бить бронированных или мыть полы.

И вот что удивительно, в портал маг вошел довольный, счастливый даже, а вернулся снова злой.

— Я схожу с ума. Я схожу с ума…

— Регген, что случилось?! — Сегодня он был более безумный, чем вчера и в чем-то даже растерянный. — Вардо?! — позвала я громко, и маг очнулся, но ненадолго.

— Ося! — он кинулся ко мне, сжал в руках до хруста, и уже у самых губ шепнул: — Прости.

Святые угодники, что это был за поцелуй. Грубый, покоряющий, отбирающий и в то же время горячий, яростный и такой… такой отчаянный. Что, улетев в заоблачные дали, я не сразу поняла, о чем шепчет прервавшийся маг.

— Не получается. Не выходит… выбросить из головы… Проклятье! — короткий чмок в мой лоб и печальное: — Прости, Ося, я не должен был.

Чего не должен был — опять-таки не досказал. Ушел на прогулку в Бурфо, оставив меня потрясенную, немного уязвленную, с припухшими губами.

Исключительно чтобы жить в чистоте, а не унять беспокойные мысли, я взялась за пол. Медленно и методично отдраила блестящие дорожки, не напрягаясь, чтоб не усугубить свое состояние, и в то же время не переставая думать. О задохлике, его сумасшествии и поцелуе, о котором маг сожалел. Я вот не сожалела, совсем. А он почему-то раскаялся, затем еще и сбежал в неизвестном направлении, с неизвестными намерениями. И долго бы я мучилась предположениями, если бы в кузню не постучался Буря. Как и в прошлый раз, он принес пустые корзинки, два списка с прежним количеством заказов и позвякивающим медяшками мешочком.