Он был в состоянии нащупать нейтралку и врубил дальний свет, потому что трасса была пустой. Он следил за дорогой. Поэтому когда на встречку вынесло автоцистерну “Мерфи Юэсэй”, он чисто машинально вывернул руль, уходя от столкновение с под завязку накачанной бензином цистерной из инстинкта самосохранения на скорости сто восемьдесят миль в час.

\

Стайлз курит у снэк-автомата снаружи отделения “Олни Гамильтон Хоспитал”, когда потрепанный пикап Малии тормозит на парковке с визгом стертых покрышек. С ней мальчики: Митчелл, посаженный в машину прямо в пижаме, и Клиф в наспех застегнутой на нем толстовке, продолжающий клевать носом, когда Малия вытягивает его из ремней автокресла и перекладывает на свое плечо.

– Парковочные места только для инвалидов, переставьте машину, - говорит ей уборщик в оранжевой светоотражающей жилетке, попутно жуя буррито. Солнце встает, в снэк-баре напротив драят резиновые коврики и расставляют пластиковые стулья и столы на обочине. Вокруг никого, кому срочно потребовались бы расчерченные места для инвалидов без знаков.

– Мэм, - раздраженно зовет уборщик.

– Заткни свой рот, - рявкает Малия и следом ногой толкает дверь в отделение, втягивая за собой Митчелла и перехватывая Клифа на плече свободной рукой. Она не заметила его, в кричаще-красной рубашке с пальмами и с кругами под глазами, и Стайлз этому рад.

Медсестра вышла в приемное отделение в замызганной кровью униформе незадолго до пяти после двухчасовой операции и сказала, что состояние стабилизовалось. Он родился в рубашке. Но он пробудет в интенсивной терапии до исключения вероятности впадения в кому. Его жена сможет войти в палату.

Уборщик подтаскивает свою толстую задницу к пикапу Малии. Ударяет тупым концом швабры по покрышкам, долбит по ним носком кроссовки. Стайлз сплевывает.

– Нет автосигналки, парень, - спокойно говорит он за пару секунд до того, как запустить кулак в его заляпанную сырным соусом рожу, откинуть дверцу “бентли” у обочины и дать семьдесят на задней передаче.

К первым закатным лучам, сползающим за полоску фривэя в Западном Техасе, Стайлз получает пятьдесят тысяч долларов наличными за перегон крейсерского “бентли”, сообщение для Скотта от дилера - девятьсот тысяч за смятую тачку, сплавленную на запчасти эвакуатором, ко Дню Труда, - и номер в мотеле с плесенью в душе и паршивым местным пивом.

Вторник, семь вечера. Форт Стоктон, округ Пекос. К этому времени он мог бы уже мчать сломя голову где-то между Нидлс и Долиной Смерти, продавив педаль газа сквозь пол. Но он возвращает себе ту основанную на логике пополам с интуицией сосредоточенность, которая, наряду с мерным пульсом и сангвиническим темпераментом, составляет необходимую черту всякого игрока, стремящегося к выигрышу.

Это же Вегас - этот город всегда вызывает на бис.

Тормозные колодки срабатывают на поросшей мескитом обочине в Пасадене - в руке бутылка рома, в сумке под сидением пятьдесят тысяч долларов и незарегистрированный “Магнум-357”, за стеклами гризерских очков красные глаза от мескалинового трипа. Ему кажется, он воняет неизлечимым психозом.

Как только он начинает играть по максимальной ставке, он сразу же оказывается в центре внимания. Три дня спустя, отель “Белладжио”, Стрип. Территория Боба Хоупа и Фрэнка Синатры. Изрядно пованивает дорогим огнеупорным материалом и пластмассовыми пальмами - первоклассное убежище для мелких банкиров, владельцев букмекерских контор и ситкомных телезвезд, вздрачивающих на Американскую Мечту, на образ Большого Выигрыша в предрассветном хаосе игорного зала, выложенного толстым слоем желтого золота.

Он выигрывает пятьсот тысяч долларов, усиленно тренируя выдержку и интуицию. Он успевает досконально изучить все казино, игроков за соседними столами, полуголых молоденьких официанток и распятие гориллы на пылающем неоновом кресте, который оборачивается колесом и вертит зверюгу кругами над многолюдным игровым залом.

Поэтому когда тощая блондинка с лицом голландской фотомодели, спелыми розовыми сосками под прозрачным комбинезоном и охраной при девятнадцатых глоках предлагает ему место за столом в “Сизарс-пэлас”, он соглашается.

\

Взнос - двести пятьдесят тысяч долларов наличными. Если говорить проще - это цена за вход.

“Сизарс-пэлас” стоит на пятнадцатой автостраде на юге Лас-Вегаса и может предложить своим постояльцам три с половиной тысячи номеров. Стриптиз по сравнению с ЛА - дилетантство; Вегас - общество вооруженных мастурбаторов. Здесь кайфуют от азартных игр. Секс как экзотическая добавка для миллиардеров. Шлюхи от заведения для выигравших, дрочка для неудачников.

Закрытая игра Техасского Холдема в звуконепроницаемом президентском люксе, смахивающем на щедро финансируемый клуб “Плейбой” посреди пустыни. С бассейнами и кислотными розовыми фонтанами за раздвигающимися стенами. Стоимость номера - десять тысяч двести долларов за ночь. Игроки - американские кинозвезды, футболисты, владельцы конгломератов и международных акций. На Стрип были хозяева игры. Здесь - хозяева жизни.

Два места последних позиций оставлены за Игроком Икс и его супругой. Их имена не называют. Состоятельная семейная пара. Влияние сродни египетскому синдикату. Испанская вилла с техникой голосового управления и тремя бассейнами под охраной морпехов, каникулы в Эмиратах, тест-драйвы спорткаров, частная вертолетная площадка, элитная черная кредитка “Амекс”, услуги суррогатного материнства. Такие жертвуют на благотворительность - рак, бедность, природные катастрофы, - пока чернокожие женщины из Конго - жертвы домашнего насилия, - стоя на четвереньках, отскабливают грязные углы их душевых кабинок.