– Ох...
– медленно крепнущий голос артиста гулом забегал по маленькой каморке, - сдаётся мне, что наши длинноухие пленители запихнули нас в кладовую.

Фиалка глухо угукнула, пытаясь справиться с комом, подкатившим к горлу.

– Мясо, - продолжал болтать Гарри, ощупывая содержимое стеллажей.
– Что-то больно много мяса для этих листоядных.

– Дверь, - протянула девушка, справившись, наконец, со своим голосом.
– Попробуй открыть дверь.

Неловко переставляя ноги, гигант подковылял к массивной двери и налёг своим мощным плёчём на окованные железом доски. Дверь жалобно скрипнула, но не поддалась.

Гарри пыхтел и тихо рычал от натуги, но напрасно. В конце концов он отступил, тяжело дыша и потирая плёчо.

– Знатная дверь, - в его голосе звучала злоба.
– На неё, должно быть, целый вековой дуб ушёл.

Энни медленно опустилась на пол, чувствуя, как темнота каменным сводом обрушилась на её плечи. Бессилие. Она клялась, что больше не будет беспомощной, что сможет бороться, но это были лишь пустые слова. Она была лишь маленьким глупым комочком в бушующем пожаре отчаянья.

Внезапно Гарри встрепенулся и вновь прижался к двери, но теперь не плечом, а ухом.

– Что там?
– спросила девушка, цепляясь за последнюю соломинку почти угасшей надежды.

– Тихо!
– прошипел артист.

Он словно пытался слиться с этой неприступной дверью, вжимаясь в доски всем своим массивным телом.

Энни тоже прислушалась, но ничего не услышала, кроме звона оглушающей тишины.

Всё замерло. Медленно текли мгновения беззвучности, нагнетая напряжение. Энни сверлила взглядом широкую спину артиста, словно желая прожечь и его, и дверь, и увидеть, наконец, что привлекло внимание Гарри.

– Там идет битва?
– великан нарушил молчание, но голос его звучал неуверенно.

Фиалка мигом оказалась на ногах.

– Нужно выбраться! Нужно найти Мартина!
– её слова зазвенели в тишине.
– Попробуй еще раз!

Гарри ничего не ответил. Он просто отошел от двери на пару шагов, повёл своими могучими плечами и так громогласно рыкнул, что у Энни заложило уши.

– Отойди-ка подальше, - голос артиста загромыхал как и раньше.

Энни послушно отступила в самый дальний угол, до боли сжимая кулаки.

Артист рыкнул еще раз и обрушился на дверь всей своей мощью. Вся кладовая вздрогнула от удара, затрещала древесина, с полок посыпались свёртки.

Дверь держалась.

– Еще раз!
– взвизгнула Энни, и второй чудовищный удар обрушился на толстые доски.

Тяжёлый стон, скрип петель, оглушительный хруст на мгновение наполнили комнатку, но дверь оставалась закрытой.

Артист, пошатываясь, сделал несколько шагов назад, держась за плёчо.

– Ещё!
– рычала Фиалка у него за спиной.
– Нельзя сдаваться! Ты сможешь! Мы нужны Мартину!

Гарри тяжело задышал, собираясь для нового удара. Из его горла раздался низкий глухой рык.

– Давай!

Артист сделал шаг вперед, но тут дверь пронзительно застонала и вылетела, вырванная неведомой силой вместе с петлями и кусками массивного косяка.

Свет хлынул в тёмную кладовку бурным потоком, ослепляя пленников и обрисовывая стройный силуэт, появившийся в проёме.

– Странник?
– раздался знакомый, звонкий и в то же время властный голос.
– Мартин?

– Это мы, Мина, - сипло от неожиданности и испуга отозвалась Энни.

Дикарка тут же оказалась около девушки, всматриваясь в перепуганное личико пленницы пылающими яростью и беспокойством глазами.

– Где Мартин? Я пришла на его зов!

– Он бы во дворе, - артист опередил Фиалку, поднимаясь с пола, куда его отбросила отлетевшая дверь.

Рывком поставив Энни на ноги, Мина тут же испарилась, пёстрой молнией вылетев из комнатушки. Фиалка бросилась следом за ней.

На кухне царил полнейший хаос. Столы и лавки были перевернуты, горшки и кастрюли раскиданы по полу, а часть из них была смята или порвана. Посреди этого бедлама стоял Фол, раздувая ноздри и ощупывая каждую пядь пространства налитыми кровью глазами. Костяной кинжал, обагрённый невероятно светлой, практически розоватой кровью он сжимал в правой руке, трофейный железный - в левой.