Закономерно, что при использовании в подобном сюжетостроении принципов «прямой перспективы», с их логической выстроенностью, среда выполняет исключительно служебную сюжетную функцию – место действия подбирается и обыгрывается с прицелом придать действию остроту, усилить эмоции зрителя, заставить его ещё больше переживать за героя. Например, в известном фильме Джонотана Демми «Молчание ягнят» (премия «Оскар», 1991), где на высоком техническом уровне решается извечная задача голливудского кино – изобрести историю и суметь её подать зрителю с помощью знаменитого «саспенса», героиня фильма, стажёр ФБР, занята поисками убийцы-маньяка. Жизненная среда для неё – исключительно материал дознания, предоставляющий новые улики. Окружающий героиню мир используется режиссёром как возможность искусно создать напряжение, поиграть со зрителем, в нужный момент напугать, шокировать его. И для авторов, и для героини фильма – в обоих случаях – отношение к среде сугубо «профессиональное», пространство вокруг героини отнюдь не дополняет и не раскрывает её внутренний мир, оно подчинено драматургическому приёму «непрерывного действия»: мир, где живут герои фильма, сотворён автором как набор улик, препятствий, столкновение с которыми неизменно подталкивают героев к действию. Камера людоеда, жилище маньяка, яма, где он прячет жертву, тюремная клетка, из которой бежит герой Хопкинса – смена одной декорации на другую по принципу «ещё интересней и неожиданней» уводит зрителя всё дальше к «линии горизонта», лишая его возможности остановиться, хоть на минуту сосредоточиться, вглядеться в происходящее. Пространство в таком сюжете, как правило, не представляет самостоятельной, подробно разработанной образной системы. Оно так и не мыслится. Это прежде всего хорошо продуманный фон для драматического действия, что отнюдь не исключает его возможного живописного или эмоционального потенциала.

Конец ознакомительного фрагмента.