– Бежим к деревьям! – побежали.

– Пригнулись! – пригнулись.

– Где это мы? – задыхаясь, спросил Филя. – Что за палисадники?

– Вперёд!

Глеб перелез через забор, двое за ним, и сразу залаяла собака. Филя кинул в её направлении камень. Собака заскулила. На ближайшей веранде зажгли свет.

– Ноги!

Опять перемахнули через забор, потом ещё один. Филя зацепился за колючки, стал отдираться.

– Ой!

– Что?

– Да вступил! Ведро тут, с краской, что ли…

– Кисть есть?

– Да.

Они уже хорошо видели в темноте, тем более что небо было безоблачным и между веснушками-звёздами величаво светила луна. Глеб подскочил и, хорошо видный в свете луны, стал мазать белой краской из ведра какие-то кусты. Потянуло курятником. Филя бросился, рванул на себя дверь, стал выгонять кур. В результате поднял такой шум, что и мёртвый проснётся. Где-то поблизости вновь залаяла собака, и её лай подхватили другие. За курятником вспыхнул свет, хлопнула дверь, и мужчина в руках с чем-то подозрительным, очень напоминающем ружьё, выскочил на крыльцо.

– Да я вас! – голос задрожал.

– Дёру! – гаркнул Глеб.

Сзади бабахнуло.

– Все целы?

Глеб бухнулся на землю:

– Ползём!

Сзади бабахнуло ещё раз. Захлопали ставни, послышались голоса.

Они побежали. Бежали долго. Заборы, заборы, деревья, и вдруг открылась вода. Камыши.

– Давно я не купался! – обрадовался Филя.

Разделись, полезли в воду. Ноги сразу заскользили в мягком до отвращения иле. Лёшка запнулся за корягу, упал, ударился головой о другую корягу. Вылезли.

– Показываю джиу-джитсу! – объявил голый Глеб и подсёк Филю. Филя ойкнул.

– Ты что, сдурел? – спросил обиженно.

Луну затянуло. В темноте Лёшка ощупью стал искать одежду.

– Мою рубашку никто не видел?

Оказалось, что никто. Трусы тоже не нашлись. Лёшка натянул брюки на голое тело.

– Некогда, некогда! – заторопил Глеб.

Опять забор.

– Всем оставаться и ждать! – сурово скомандовал Глеб.

Перемахнул через забор. Они остановились. Подул свежий ветер, с ним быстро похолодало. Лёшка засунул руки под мышки, прижался спиной к дереву. Филя попытался закурить, стал чиркать спичками. Со злостью отшвырнул:

– А, чёрт, всё размокло!

Наконец появился Глеб, прижимая к груди что-то вырывающееся. Лёшка сунулся – короткая тёплая шёрстка, длинные уши, влажный нос.

– Отпусти ты его…

– Не трожь! Это трофей!

Лёшка пожал плечами.

По дороге обратно пару раз хорошо заплутали, но всё-таки выбрались. Подошли к общежитию – окно закрыто, свет потушен, простыни нет. Постучали в дверь.

– Кого это там несёт?

– Нас! – собачий голосок Фили.

Поднялись, попадали спать.

Вжик, вжик, вжик… Какой-то странный звук сквозь сон.

Лёшка медленно открыл глаза. Вжик, вжик… У батареи валялась захватанная скрученная простыня. Светло, ясно, солнечный зайчик дрожал в сброшенной вниз чайной ложечке. Лёшка приподнялся – Павел нож точит. Да, точит. А на столе лежит связанный за передние и задние лапы серенький маленький кролик.

– Хорошо спишь, Лёха! Уже четыре, – Глеб подмигнул. – Сейчас жаркое из кролика готовить будем.

– Знатное получится! – довольно причмокнул Филя. У него вдруг ясно обозначились полные красные губы.

Лёшка встал. Поморщился и посмотрел на ногу – располосовал-таки. Откинул с дороги тапочки, пошёл босиком – пол от солнечных лучей нагрелся, приятно.

– Паша, дай нож…

– Зачем? – Павел, не обращая внимания, сосредоточенно точил.

– Проверю…

– Острый, острый…

– Дай, я сказал! – неожиданно рявкнул Лёшка.

Павел удивлённо посмотрел:

– Ты смотри, у нашего теляти голос прорезался… Ну на, на…

Глеб и Филя внимательно смотрели. Лёшка взял нож, покачал в руке и резанул стягивающие кролика верёвки. Кролик дёрнулся, прыгнул.

– Держи его! – закричал Филя.

Павел бросился, но кролик успел первым – сделал круг по комнате, проскочил в полуоткрытую дверь и исчез. Филя выбежал за ним.

– Это что значит? – зловеще спросил Павел.

Лёшка бросил нож на стол.

– Можешь забрать. Кстати, ты вообще ни при чём. Ты с нами не ходил.

– Ну и что?

Лёшка открыл рот, собираясь возразить. Но тут вернулся разозлённый Филя и, ни слова ни говоря, набросился на Лёшку. Они упали, покатились по полу.