Мысли хаотично двигались в её мозгу и ни одна из них не находила опоры.

Внезапно налетевший ветер заставил её заморгать. Всё-таки, что-то залетело в глаз, и потекли слёзы.

– Ну, вот, даже ветер заставляет меня плакать, – подумала Раиса, – почему никто на свете не любит меня?

Раиса жалела себя и почему-то не вспоминала ни о любви Артура старшего, ни о своём сыне Артуре младшем. Точно какая-то пелена застлала всё, что было хорошего в её жизни и, что могло бы ещё быть…

В данный момент счастье казалось Раисе абсолютно недосягаемым.

И, может быть, именно этим она закрыла на засов ворота, через которые проходит счастье к тому или иному человеку.

К несчастью, она была одной их тех, кто дубинкой разгоняет хрупких голубых птиц счастья и тем самым невольно прикармливает чёрных воронов судьбы.

Раисе безумно захотелось, чтобы в её жизни случилось что-то важное.

Она вздохнула, поднялась с обрыва и отправилась домой.

Придя в дом, Раиса подумала, чем бы занять себя и принялась наводить порядок. Ей захотелось идеальной чистоты в окружающем её мире.

Начала она с кухни и довела её до полного совершенства.

Через два часа всё вокруг сверкало. В раковине ни одной грязной ложки, на столе, шкафу, полках ни одного пятнышка.

Все предметы строго расставлены по своим местам. Полы вымыты до блеска.

Закончив на кухне, Раиса принялась за зал, потом убралась в спальне.

Неубранной осталась только комната тётки. Там метался в жару маленький Артур.

Тётка держала мальчика за руку и полушёпотом рассказывала сказку о Красной Шапочке и о злом волке.

– Бабушка, – попросил мальчик, – а как звали волка?

– Волка-то? – растерялась женщина, – как же его звали, дай бог памяти…

– Никифором его звали, – неожиданно сорвалось с языка тётки.

Проходившая мимо Раиса, услышав это имя, невольно попятилась.

Что-то неуловимо страшное послышалось ей в этих словах, точно предсказание с неотвратимым концом. Раиса прикрыла лицо рукой и выбежала во двор.

На миг она застыла на ступенях и плечи её задрожали.

– Что же это такое? Что?! – воскликнула она в отчаянии.

– До смерти надоел всему селу этот Никифор, – донеслось до слуха Раисы.

– И не говори, – подхватил другой голос.

Раиса догадалась, что это за забором разговаривали соседи.

– И чего спрашивается, человеку спокойно не живётся? Жена у него работящая. Дети одеты, обуты, накормлены. Сам ухожен.

– Это у него наследственное. Папаша его наградил.

– Да, ты права, не иначе, как чокнулся Никифор.

– Вот-вот, да и глотка у него лужёная. Ведро самогона может выдуть.

– И ничто ему не делается! Глядишь, добрый человек и загнулся, а этому хоть бы что!

– И не говори, Фрося! Такие и нас переживут.

Разговор прекратился. Наверное, соседи ушли домой.

Раиса только теперь поняла, что всё это время стояла, затаив дыхание, и жадно ловила каждое слово.

– Эй! – крикнул кто-то и застучал кулаком в ворота.

Раиса опомнилась и бросилась открывать.

За воротами стоял Никифор.

– Совсем одурели?! Ворота днём закрывать! Тётка дома?

Растерянная Раиса быстро кивнула, а потом спросила, – тебя выпустили?

– Как видишь! – он отодвинул её с дороги точно неодушевлённый предмет и ринулся в дом.

– Подожди! – бросилась вслед за ним Раиса, – я спрошу тётку.

– Сам справлюсь, – он обернулся, бросил на Раису оценивающий взгляд и грязно усмехнулся.

Его тяжёлые ботинки протопали по ступеням, и они жалобно запели.

Раиса не успела подняться за поваром, как из дома выбежала разгневанная тётка.

– Зачем ты его впустила?! – спросила она Раису.

– Я… собственно и не впускала, – растерянно отозвалась та.

– Я сам вошёл! Ладно, тётка Анисья, чего орать попусту!? Я по делу!

– Иди, иди отсюда, деловой! И чтоб глаза мои тебя не видели! – она в толчки выгнала повара со двора.

– Зачем он приходил? – спросила после Раиса

– Просился на постой!

– На постой? – широко раскрыв глаза, переспросила женщина.

– Да. Дьявол проклятый! – тётка погрозила во след исчезнувшему повару кулаком, – Анна выгнала его. И надо же ни стыда, ни совести! Припёрся! Зенки бесстыжие. Как это ему на ум пришло? Не иначе чёрт надоумил!