– Снимай. – Коннор потопал в подвал.

– Не поняла?! – позеленела Хизер. – Ты что, извращенец?!

Пронзительный стон сообщил о недовольстве мужчины ее поведением. В итоге ей на кровать был брошен какой-то странного вида индейский костюм.

– Это еще что? – Хизер с трудом напялила тесноватую ей одежду. Стало удобней.Коннор выглянул из-за приоткрытой двери и удовлетворенно кивнул.

– Хоть на человека похожа.

– Во нахал, – Хизер подергала короткий рукав. – Это откуда вообще?

– Я это лет в семнадцать носил, – флегматично сообщил индеец и сбежал вниз по лестнице, грохоча сапогами.

– Вот скотина.

Девушка бросила взгляд в мутное зеркало. На нее смотрело нечто, забывшее с утра причесаться: хвост растрепался, а в волосах торчали репьи. Нос был запачкан углем. Рожа категорически осунулась и побледнела.

– Вашу мать. Хоть сейчас на косплей. Маниту, едрить, – пробормотала Хизер, сверкнув серо-голубыми глазами. Получилось жалобно.

– Ты идешь?! Долго ждать?! – позвал Коннор.

Казнь унижением начиналась.

Комментарий к Обреченность https://pp.vk.me/c624826/v624826984/a683/aHQyemp3aRE.jpg

====== Мотивация ======

Когда они ломились через лес, Хизер еще терпела. Когда Коннор ускорил шаг, она смолчала. Но когда он полез на дерево...

– Ты куда? – в ужасе спросила горе-охотница, когда индеец легко подпрыгнул и, ловко подтянувшись, пошел по ветке как по Бродвею.

– Туда, – удивленно посмотрел он на нее сверху вниз. – Так удобнее.

– Я не умею лазать по деревьям! – Хизер этот разговор уже не нравился.

– Показываю. – Ассасин спрыгнул с двухметровой высоты глазом не моргнув. – Подпрыгнула, схватилась, подтянулась, залезла, – слова подтверждались действиями.

– Коннор... ты издеваешься. Я в жизни ни разу не подтянулась. У меня руки слабые, – как душевнобольному объяснила девушка.

Но, кажется, душевнобольной считали как раз ее.

– Хорошо. Ствол наклонный. Вбегаешь, хватаешься за выступ, залезаешь в развилку. Это ты можешь? – ассасин продемонстрировал.

– Это уже, наверное, могу попробовать.

Хизер сбросила рюкзак с плеч и протянула его мужчине.

Спустя час Хизер, вся в поту, сидела под веткой, на которой, скучающе жуя травинку, вольготно возлежал индеец, свесив правую ногу и качая ею в такт мыслям.

– Сдаюсь, – бессильно откинула голову на шершавый ствол девушка.

– М-м-м? – Коннор бросил взгляд вниз. – Уверена?

– Более чем. Не могу больше. Неужели нельзя без этого?! – Руки были ободраны, колени сбиты, ноги сводило судорогой.

– Не-а, – зевнул мужчина.

– Почему?

– Вот почему, – палец указал куда-то на север. Хизер перевела взгляд в ту сторону, и в следующий момент удивлялся уже сбитый с ветки Коннор.

– Ну почему они не пришли раньше? – пробормотал он, спокойно вставая на ноги и лениво взбираясь на дерево.

– К-к-коннор...

– М-м-м?

Метис деловито рылся в рюкзаке. Наконец он извлек отравленные дротики и замер, приложив палец к губам.

Под дерево приперлись самые настоящие – мохнатые, откормленные на местных зайцах – волки. Научить девушку лазать по деревьям у них получилось куда как быстрее. Хизер вцепилась в толстую ветку всем, чем только могла, обняв ее, словно спасательный круг.

Свистнул первый дротик, за ним – второй и третий. Волки взвизгнули, заметались из стороны в сторону, коротко взлаивая.

Через пару минут все было кончено.

Оглядевшись, Коннор соскочил вниз.

– Смотри, чтоб не подошли еще, – отдав приказ, охотник занялся сдиранием шкур. – Кажется, на сегодня мы закончили.

– К-к-коннор... – вяло позвала Хизер.

– М-м-м? – привычно отозвался он.

– Как отсюда слезть?!

– А это урок номер два, – пожал плечами ассасин, занимаясь своим черным делом. – На деревьях частенько сидят рыси.

Так Хизер поняла значение слова “мотивация”.

Возился Радунхагейду довольно долго, умудрившись в процессе даже зайца отловить.

Девушка за это время успела свалиться с ветки, освободить желудок от завтрака, наблюдая за деловитым освежеванием волков, и получить лекцию на тему “Как тише ходить по лесу, подбираясь к зверью”. Потому что ломиться с таким грохотом могут еще разве что лоси в брачный период.

– Почему ты такой злющий, а? – жалобно спрашивала Хизер, таща теперь еще и одну весьма нелегкую шкуру.